– Александр Юрьевич, ощущаете ли вы новую точку отсчета в человеческом и творческом отношении?

– Мне как-то не приходило в голову выстраивать свои творческие планы в зависимости от даты в паспорте. Разве что авторский концерт пройдет в консерватории 25 февраля, накануне юбилея. В нем собраны сочинения разных лет и выступят музыканты, с которыми я давно сотрудничаю.

– Как музыка стала основной темой вашей жизни?

– Мой папа был музыкантом, и с четырех лет меня посадили за рояль, потом – школа-десятилетка при Ленинградской консерватории. Сочинять начал в восьмом классе. Мне это нравилось, хотя первые прелюдии «a la Рахманинов» были беспомощны. Очень повезло с учителем. Это был Валерий Арзуманов – тогда молодой талантливый композитор, с которым мы и сегодня остаемся большими друзьями. Благодаря ему я с головой окунулся в музыку Стравинского и нововенцев, впервые услышал Симфонию Лучано Берио, сочинения Булеза, Штокхаузена и многих других – в консерваторию я поступал законченным вебернианцем. Первый успех пришел в конце десятого класса: я продирижировал своим Октетом, написанным под впечатлением «Истории солдата» Стравинского, и стал известен не только среди одноклассников, но что важнее – среди старшеклассников и учителей. Признаюсь, это было приятное чувство. Я и сегодня радуюсь успехам – как каждый нормальный человек. К примеру, мое сочинение «Сны Пьеро» для инструментального квинтета, написанное в 2006 году, исполнялось уже более 30 раз – в Петербурге, Москве, Германии, Австрии, Испании, Аргентине, Швеции, Израиле, а в апреле этого года в течение одной недели дважды прозвучит в Лос-Анжелесе.

– Почему возникает потребность создать то или иное сочинение? Мотивация всегда разная?

– Разная, но всегда это моя внутренняя мотивация. Есть идеи, которые зреют в тебе годами, а потом реализуются в конкретных сочинениях. Так было, например, со страстями «Иуда», антиутопией «Большой брат», «Sinfonia sacra» или с «Мальчиком у Христа на елке» по Достоевскому.

– Реально ли сегодня дать характеристику тенденциям петербургской композиторской школы?

– Что касается понятия композиторской школы, то оно сейчас размыто. Есть мировые тенденции, стили, направления, которые определяют современный музыкальный ландшафт. Находясь в Петербурге, Берлине или Нью-Йорке, мы услышим примерно одно и то же. Как всегда, все зависит от степени таланта автора. Нынешние молодые композиторы знают гораздо больше, чем знали мы в их возрасте. И хорошо, что ушло время подпольных записей, пленок, кулуарных прослушиваний. Мир, к счастью, открыт, и новое поколение – часть этого мира, хотя иногда мне кажется, что молодые заигрались самим фактом открывшихся возможностей. Музыка – это ведь не только «набор первоклассника» из крепких композиторских техник, сдобренных текстовыми манифестами. Если все же вернуться к петербургской школе, то, на мой взгляд, наиболее яркие молодые композиторы – это ученики моего профессора Сергея Михайловича Слонимского.

– Как выживает композитор при отсутствии музыкального рынка в России?

– По-разному. Кто-то за счет заказов. Но таковых единицы. Как правило, у всех есть постоянная работа, главным образом – педагогическая. Мне, кстати, она очень нравится. Консерваторские студенты, правда, иногда поражают своим девственным невежеством в музыке и не только в ней. Но немало среди них и музыкантов по призванию. Иногда я у них учусь.

– Вы больше четверти века проводите фестиваль новой музыки «Звуковые пути». Предлагаемые сочинения достаточно сложны для восприятия неподготовленной публики.

– Я далек от мысли, что на программы фестиваля «Звуковые пути» будет такой же спрос, как на Чайковского. Именно поэтому фестивальные концерты проходят в камерных залах, хотя существует много несыгранной, но интереснейшей современной музыки для большого оркестра! И все же у «Звуковых путей» есть своя, очень преданная публика. Правда, в 90-е ее было больше, но и мы были одни, а сейчас – солидная конкуренция! Я стараюсь это учитывать при формировании контента и делать программы, которые заинтересуют всех. Так появились тематические проекты, первым из которых был «Хармс-проект», привлекший небывалый поток публики в Дом композиторов. Я стараюсь вести диалог с аудиторией, и это дает свои результаты. При этом от главной идеи фестиваля – знакомство публики с современным авангардом – не отступаю. Вижу в этом свою миссию, и мне очень приятно, что на концертах «Звуковых путей» выросло уже не одно поколение композиторов, исполнителей и слушателей. Конечно, как автору фестиваля мне бы хотелось большего резонанса. Как ни странно, авторитет у фестиваля за рубежом выше, чем в родном Петербурге. Благодаря этому (несмотря на мизерный бюджет) ко мне постоянно приезжают солисты и ансамбли из Европы и США. Согласитесь – это тоже результат.