Интервью провели доцент Казахского национального университета искусств Г. Поваляшко и преподаватель Д. Мосиенко.

Галина Поваляшко: Салтанат, расскажите, когда появился орган в Астане?

Салтанат Абильханова: 4 апреля 2005 приехали восемь органных мастеров, а далее началась сложная, кропотливая, можно сказать, ручная работа установки органа.

Дина Мосиенко: Вы присутствовали на монтаже органа?

С.А.: Да. С 8 утра и до 8 вечера я была на монтаже и сама носила фасадные трубы. А устанавливался орган так: выкладывался фундамент, затем монтировался большой, тяжелый мотор (его переносили шесть человек) и позже фасадные трубы. Существует традиция после монтажа первых фасадных труб чертить на них имена главного мастера и первого органиста. В Астане на трубах органа начерчены имя французского интонировщика-настройщика Патрика Акру и мое. Габит Тулеутаевич Несипбаев, директор ГАТОБ им. Абая, органист и мой первый преподаватель по органу, шутил: «Если орган рухнет, труба с твоим именем все равно сохранится. Ты – ходячая легенда!»

Когда, наконец, орган был установлен, я начала на нем играть. Последние несколько дней мастера просто сидели и слушали мою игру. А перед отъездом главный мастер Гердт Майер сказал: «Я как будто оставляю своего ребенка. Но могу уезжать в Германию со спокойной душой – орган в надежных руках».

3 сентября 2005 года состоялся замечательный фестиваль органной музыки. Органный зал был набит битком. Были открыты двери и в проеме – люди, люди, люди…

Г.П.: Это был праздник! Я помню этот фестиваль: в первый день мы слушали органиста легендарной лейпцигской церкви св. Фомы, лауреата международных конкурсов Йоханнеса Унгера, во второй день выступали Габит и Адиль Несипбаевы, а в третий – вы, Салтанат.

С.А.: И это был мой дебют. В первом отделении я играла музыку Иоганна Себастьяна Баха, а во втором – произведения Серика Абдинурова.

Д.М.: Состав исполнителей поэмы «Тлеп-абыз» Серика Абдинурова более чем необычен: орган и квартет кобызистов. Звучание старинного европейского инструмента в сочетании с древними азиатскими было неожиданным, завораживающим, колдовским! Национальное в этом сочинении сказалось в колористических тембровых находках. Интересно, как звучал бы фольклорный жанр кюй в органной интерпретации? Когда я общалась с Фархадом Шамшиевичем Балдабейли во время Международного форума искусств, он отметил, что мугам для органа в Азербайджане звучит и имеет своего слушателя… Слово – за казахскими композиторами.

Г.П.: В творчестве национальных композиторов преобладают вокальные произведения в сопровождении органа. Но, на мой взгляд, казахские композиторы в этой области не так активны. Несмотря на то, что первый орган в Казахстане появился в 1967 году, органные сочинения можно пересчитать по пальцам. Все же мы чаще слышим зарубежную органную музыку.

Д.М.: Это верно. Однако необходимо учитывать и специфику нашего «восточного» менталитета: установка первого органа в Алма-Ате вызвала бурю протеста. Еркегали Рахмадиевич Рахмадиев в беседе со мной вспоминал обвинения, одно из которых звучало так: «Он хочет превратить казахов в католиков!» А ведь это было мнение музыканта, на тот момент получившего профессиональное образование в Москве! Фамилию называть не буду, так как это очень известный и уважаемый деятель казахского музыкального искусства. Да и с установкой столичного органа в нашем ХХI веке было не так все гладко.

С.А.: Развернулись самые настоящие баталии!

Г.П.: В парламенте спорили до хрипоты и голосовали пять раз. Чиновники считали, что орган «не наш» инструмент и лучше уж потратить деньги на приобретение других музыкальных инструментов, казахских народных в частности. Но победа осталась за ректором Казахского национального университета искусств Айман Кожабековны Мусахаджаевой, которая выступила с инициативой создать Органный зал в Астане. И теперь мы имеем возможность слушать органную музыку ежемесячно. Чаще всего в Органном зале выступают преподаватели университета искусств. Однако специальную органную школу из них прошли только вы, Салтанат. Можно об этом рассказать подробнее?

С.А.: После установки органа я должна была улететь, однако опоздала на самолет. Настроение было нерадостным. Но «Его величество случай» предоставил мне иное: позвонили из концертного отдела и попросили сыграть для представителей посольства Германии. Игра моя понравилась, и у меня появилась возможность съездить на стажировку в Германию. Хочу поблагодарить Айман Кожабековну и Раису Кожабековну Мусахаджаевых за поддержку этой поездки.

Г.П.: И вот вы в Германии…

С.А.: Уроки мне давал профессор Бернхардт Леонарди. На органе «Клайс-Майер» я записала свои первые произведения, которые отправили на прослушивание в германскую службу академических обменов DAAD (Deutscher Akademischer Austauschdienst). И я выиграла стипендию!

Г.П.: Какие возможности предоставляются стипендиатам?

С.А.: Получение этой стипендии давало многое – бесплатное обучение, общение с выдающимися органными исполнителями и проживание в Лейпциге.

Д.М.: Расскажите об уроках.

С.А.: Многое дал мне профессор Вольфганг Рюбсам. Он говорил: «Для того чтобы научиться играть на органе, нужно уметь играть на клавесине». Мне также понадобилось научиться играть и на духовых инструментах: гобое, флейте. «Вы не умеете импровизировать! - говорил он. – Органист это не просто исполнитель, но и импровизатор». И он, конечно, прав. К примеру, всемирно известный органист Вольфганг Зайфен может импровизировать во всех жанрах: трио-соната с импровизацией на 2 часа, тема с вариациями, соната, прелюдия.

Г.П.: Что вам дала зарубежная стажировка?

С.А.: Я приобрела уверенность, потому что играла перед многими известными немецкими профессорами. Играла всегда с желанием. Учиться было нелегко, но в своих снах я постоянно видела орган в Астане. Я вернулась в Казахстан к любимому органу. Сейчас перед каждым концертом очень волнуюсь, но когда выхожу на сцену и начинаю играть – все проходит. Я окунаюсь в иной мир и делюсь со слушателями своей радостью от общения с музыкой.

Г.П.: Вы сохранили творческие контакты с зарубежными музыкантами?

С.А.: Конечно! В 2010 году состоялся интересный концерт органной музыки, где в первом отделении играл профессор Кристоф Круммахер, а во втором я. Также переписываюсь с представителями немецких органных фирм &laquoAlekssandr Schuke» и &laquoHugo Mayer» и надеюсь, что в Астане состоится не один концерт с участием известных зарубежных органистов.

Д.М.: Ежегодно в Астане проходит международный фестиваль «Шабыт», приглашаются ведущие музыканты мира и, в частности, профессора Московской консерватории. На мой взгляд, программа фестиваля значительно выиграла, если бы звучала и органная музыка в исполнении приглашенных российских музыкантов. Тем более, у истоков казахской органной школы стоял выпускник МГК – талантливый ученик Л.И. Ройзмана Владимир Иванович Тебенихин. Но вернемся к реалиям музыкальной жизни Астаны: весной этого года прошел фестиваль искусств «Японская весна». Несмотря на название, предполагающее звучание «восточной» музыки, вы также принимали в нем участие.

С.А.: Это был совместный концерт казахских и японских музыкантов. Я играла разную музыку: немецкую, французскую, российскую, казахскую. Если говорить о своих музыкальных предпочтениях, то мне нравятся произведения Иоганна Себастьяна Баха, хоральные фантазии Макса Регера, симфония Камиля Сен-Санса. Когда я исполняла симфонию с оркестром, музыканты шутили: «Может, ты сама сыграешь? Зачем мы тебе нужны?» По мощности и силе орган может сравниться только с симфоническим оркестром.

Д.М.: Афиши с вашими концертами появляются в Астане с завидной регулярностью, при этом вы преподаете в университете искусств.

С.А.: Я постоянно играю сольные концерты, и студенты видят мой пример. Я требую от учеников, прежде всего, дисциплины, и они занимаются с усердием. Август этого года у нас получился очень насыщенным: мы побывали на органной академии в Лейпциге.

Д.М.: Будем надеяться, что в Астане вашими стараниями и стараниями преподавателей университета постепенно будут закладываться кирпичики органной школы.