Восемь дней форума, безусловно, не могли бы охватить современную музыку во всем ее разнообразии, но выбранные направления – саунд-арт, нойз, электроакустическая импровизация, вандельвайзер – нечасто бывают представлены в такой концентрации в России, тем более что программа включала в себя не только концертную часть, но и лекции и мастер-классы. Отдельные дни были посвящены сугубо питерским явлениям – авангардному фестивалю «Апозиция» и уникальной на российской почве Санкт-Петербургской школе импровизационной музыки.

Школа импровизационной музыки в ГЭЗ-21 существует два года; за это время ее выпускниками стали примерно двадцать человек, и именно эта школа, в которой преподают многие активно выступающие российские импровизаторы, дала рождение еще одному уникальному для нашей страны коллективу – Санкт-Петербургскому оркестру импровизаторов. Инициатор обоих проектов композитор и художник Дмитрий Шубин представил в день открытия форума собственный мастер-класс по основам импровизационного дирижирования; кроме того, с сообщением о специфике обучения импровизации академических музыкантов выступил аспирант Петербургской консерватории саксофонист Марк Пришлый, а автор данного материала провел практикум по коллективной импровизации.

Вечер первого дня был посвящен творчеству молодых: выпускники Школы импровизационной музыки представили саундтреки к дадаистским фильмам 1910–20-х годов, а затем исполнили впечатляющую партитуру своего коллеги Александра Астафьева «Черновик № 1», где вполне традиционные звучания перемежались с обилием расширенных инструментальных техник и голосами участников. Вдобавок ко всему первый день форума отметился настоящей премьерой: вокалистка Юлия Кравченко исполнила Stripsody Кати Бербериан. Это произведение, написанное в технике графической партитуры по мотивам известных американских мультфильмов еще в 50-х, до сих пор в нашей стране не исполнялось. Петь Stripsody по-своему, да еще используя неродной язык, – крайне сложная задача, но Юлия с ней прекрасно справилась. Завершился день предельно экспрессивной коллективной импровизацией выпускников школы под руководством Николая Рубанова – одного из активнейших импровизаторов Северной столицы, саксофониста, бессменного участника группы «АукцЫон».

Второй день был посвящен предельно тихим звучностям и большим паузам: именно так можно охарактеризовать музыку композиторов – членов творческой группы Wandelweiser, созданной Антуаном Бойгером и Буркхардом Шлотхауэром в 1992 году. Вскоре словом «вандельвайзер» стали обозначать целое музыкальное направление, приверженцы которого старались перенести в своих произведениях акцент с фигуры композитора на фигуру реципиента, своей музыкой лишь помогая аудитории активизировать процесс слушания – точнее, «вслушивания». Именно активизации «вслушивания» посвятил свой практикум один из ярчайших представителей вандельвейзер-школы – композитор и виолончелист Штефан Тут. Участники двухчасового занятия отправились на улицы Петербурга записывать звуковую атмосферу выбранных ими мест, после чего, собравшись вместе, воспроизводили свои записи через картонные коробки, служившие своеобразными резонаторами, составляя таким образом деликатно звучащее музыкальное произведение. Затем прозвучало сочинение одного из основателей движения Wandelweiser, Антуана Бойгера, Ashbery Tunings for Ten; музыка других представителей этого движения – Штефана Тута, Марка Ханнессона, Карло Индерхеса, Даниэля Брандеса – стала предметом слушания вечера второго дня. Говорить о каждом из исполненных произведений трудно в силу их нарочитой неконтрастности друг другу, можно лишь выделить характерные признаки принадлежности к школе: тихие (иногда – предельно) звучания, отказ от фразы в пользу отстоящих друг от друга отдельных звуков, дробность за счет значительных пауз. Но во всем вечере царила некая магия, ощущение музыкального ритуала, призванного изменить состояние сознания слушателя.

Еще более мистически звучали сочинения, созданные специально для исполнения в пространственной многоканальной акустике, благо оборудование Галереи экспериментального звука – восемь акустических систем, расположенных по кругу (при этом слушатели располагаются внутри этого круга) – позволяет такой музыке звучать полноценно. Исполнение примеров саунд-арта предварялось внушительным теоретическим блоком: так, Сергей Костырко рассказал о применении алгоритма Евклида в электронной музыке, а московские электронщики Олег Макаров и Антон Яхонтов поделились своим взглядом на специфику пространственного звука и обсудили границы применения термина «саунд-арт». Эти границы оказались весьма расплывчатыми: типичный случай той распространенной ситуации, когда термин, не будучи удачным, закрепился в умах настолько, что менять его не имеет смысла (несмотря на то что музыкантов он по большей части не удовлетворяет). В концертной части дня, посвященного саунд-арту, звучало немало интригующих примеров. Особенно ярко – пьесы новороссийского композитора Сергея Филатова для электроакустических инсталляций, созданных руками автора: эти объекты не только поражали фантазийными звучаниями – самим своим видом они могли бы украсить любую выставку современного искусства. Еще один впечатляющий опыт – совместная пространственно-акустическая импровизация Олега Макарова и Антона Яхонтова: динамичность, экзотичность и изобретательность этой музыки непривычно контрастировали со спокойным видом исполнителей, сидящих перед публикой каждый за своим лаптопом и изредка производящих едва уловимые пассы.

Зато исполнители следующего дня не стеснялись выказывать на сцене весь спектр эмоций. День был озаглавлен «The Edge: современная импровизационная музыка», явно навевая ассоциации с известным документальным фильмом Дерека Бейли, посвященным искусству импровизации. Концертную часть открыло трио Салават Сафиуллин (гитара) – Ольга Круковская (контрабас) – Алексей Иванов (ударные) и сразу задало тон оглушительной двадцатиминутной импровизацией, в которой каждый исполнитель, казалось бы, гнул свою линию, при этом вливаясь в общую фри-джазовую гетерофонию. Музыка «бури и натиска» сменилась умеренно протекающей от длинных разрозненных звуков до теперь уже мелодизированной полифонии трио под названием «Низкозвучащие»: петербуржцы Николай Рубанов, Михаил Коловский и Леонид Перевалов импровизировали на самых низких духовых инструментах – бас-саксофоне, тубе и бас-кларнете, что, впрочем, не мешало им не ограничиваться одними лишь низкими звуками. Выступление Санкт-Петербургского импровизационного хора – еще одного детища Дмитрия Шубина – контрастировало с музыкой инструментальных трио тонкостью вокальных линий, разреженной фактурой и обаянием «единения несоединимого»: шумовые эффекты и разговорные приемы удачно сочетались с по-академически вокализированными соло и дуэтами. Автору данного материала довелось сыграть в дуэте с трубачом Константином Огановым – нельзя не отметить способность этого петербургского импровизатора к спонтанному диалогу, богатство его музыкального языка и блестящую технику. На пределе техничности и музыкальности прозвучала совместная импровизация двух других трубачей – мэтра Вячеслава Гайворонского и молодого московского импровизатора Константина Сухана; последний, правда, явно попал под влияние старшего коллеги, несколько поступившись собственным музыкантским лицом ради ансамблевого единения, но, видимо, в этом был некий смысл – дуэт прозвучал невероятно сплоченно. Финал вечера – еще один дуэт, участниками которого стали пианист Алексей Лапин и немецкий саксофонист Матиас Шуберт; оба – опытные импровизаторы, не впервые встречающиеся на сцене и потому предельно сыгранные. Сорокаминутное выступление этого дуэта содержало чуть ли не весь спектр, присущий современной акустической импровизации: от затаенных сонорных пятен до экспрессивных ритмизованных пассажей, от проникновенно-лирических мелодий до взрывных звучностей в фри-джазовом ключе.

Матиас Шуберт – не единственный зарубежный гость петербургского форума. Американо-швейцарский перкуссионист Джейсон Кан, один из ярких представителей современной электроакустической импровизации, предстал в трех ипостасях. Сначала он предложил для обсуждения свой двойной альбом Noema, сплошь составленный из записанных звуков городской среды Киото и окрестностей, что явилось ярким примером современного подхода к конкретной музыке. Затем Кан провел мастер-класс, участники которого импровизировали по заранее написанным графическим партитурам с четко очерченными для каждого фактурного приема временными рамками. Наконец, Кан в дуэте с саксофонистом Брайаном Юбэнксом исполнил то, что может быть причислено к движению Echtzeitmuzik, возникшему и развивавшемуся в Берлине в 1990-х. Нарочитый отказ от фри-джазовой экспрессии, игнорирование фразировки как таковой, подчеркнуто негромкие звучности и медитативное течение формы – так можно охарактеризовать эту музыку. Но судить по одному этому выступлению обо всем движении Echtzeitmuzik было бы неверно: еще один зарубежный гость, композитор Буркхард Бейнс, на презентации своей книги, посвященной этому движению, неоднократно подчеркивал: Echtzeitmuzik – не музыкальное направление, а лишь объединение разных музыкантов, оказавшихся в одно и то же время в одной и той же географической точке и примерно в одной и той же эстетической ситуации.

Многозвучность современного музыкального мира обнаруживалась на форуме даже в нарочито немузыкальных акциях. Так, представленная Борисом Шершенковым интерактивная звуковая карта Санкт-Петербурга могла быть расценена как образец конкретного музыкального искусства, а лекция томского философа Максима Евстропова о звуковой экологии, в которой текст сопровождался не только электронным фоном, но и перформансом – растущей на глазах кучей из мусорных пакетов, постепенно затмевающих лектора, – могла бы украсить любой фестиваль концептуального искусства. Продемонстрированный Алексеем Плюсниным небольшой воркшоп по арт-терапии для аутистов внушил уверенность в социальной значимости современной музыки в самом что ни на есть прикладном смысле. А завершился фестиваль на подлинно высокой ноте - масштабным джем-сейшеном, где хедлайнером стал барабанщик легендарного Art Ensemble of Chicago Фамаду Дон Мойе. 

Перформанс М.Евстропова. Фото Сергея Югова