Выступления оркестра Мариинского театра под руководством В. Гергиева сопровождались аншлагами: в зале не просто не было свободных мест – слушатели даже стояли в проходах. Их значительную часть составили музыканты: педагоги музыкальных колледжей и Нижегородской консерватории. В двух программах, сыгранных подряд в один день, были представлены в основном шедевры русской музыки XIX–XX веков. Знаменитый «Рассвет на Москве-реке» – оркестровое вступление к опере М. Мусоргского «Хованщина» открывало и задавало тон всему последующему. Колористическая звукопись, обилие тихих мест, прозрачность голосоведения и внимание буквально к каждой из композиторских находок отличали трактовку маэстро Гергиева. Исполнение поразило цельностью и какой-то удивительной бережностью. Но не только одно – все сочинения были сыграны так, будто это бесценные экспонаты, находящиеся в музее, где созданы идеальные условия для их существования: тонкая нюансировка, «эфирное» пиано и естественное форте.

В нижегородской программе Пасхального фестиваля в целом прослеживались две сквозные линии: сочинения импрессионистического плана и музыка П. Чайковского. «Послеполуденный отдых фавна» К. Дебюсси было единственным зарубежным произведением. Вместе с ним органично прозвучали «Волшебное озеро» и «Баба Яга» А. Лядова — это, пожалуй, наиболее яркие проявления импрессионизма в русской музыке. На бис была исполнена «Колыбельная» из балета И. Стравинского «Жар-птица», завораживающая оркестровка и чарующая мелодика которой буквально гипнотизировали слушателей.

Чайковский был представлен прежде всего знаменитой балетной музыкой — «Адажио» и «Вальсом цветов» из «Щелкунчика». Гергиеву удалось снять налет «шлягерности» с этих произведений и взглянуть на них по-новому. Особое удовольствие доставило стройное accelerando оркестра в «Вальсе цветов». Ярко и солнечно прозвучали «Вариации на тему рококо» для виолончели с оркестром в редакции друга композитора В. Фитценхагена. Известно, что Чайковский высказывал опасения по поводу судьбы виолончели как виртуозного инструмента и сетовал на отсутствие новых произведений концертного характера в ее репертуаре. Высокое техническое и художественное мастерство продемонстрировал солист — молодой виолончелист Иван Сендецкий, студент Санкт-Петербургской консерватории (класс профессора А. Никитина) и лауреат множества конкурсов. Он неоднократно выступал с российскими и зарубежными оркестрами, активно гастролирует по стране и за ее пределами. Нижегородской публике Иван, кстати, уже известен: он выступал с камерным оркестром «Солисты Нижнего Новгорода», а в 2008 году получил премию международного конкурса, проходившего в Нижнем Новгороде. Из симфонических сочинений Чайковского Гергиев исполнил еще один шедевр — Четвертую симфонию, где оркестру особенно удались эпизоды «полупризрачной» звучности в побочной партии первой части и виртуозном пиццикатном скерцо.

Среди всех упомянутых опусов, входящих в репертуар практически любого оркестра, выделилась редко исполняемая Шестая симфония С. Прокофьева. Это загадочное произведение до сих пор не получило широкой популярности, однако вызывает бурные споры среди музыкантов, о чем свидетельствуют ее разнообразные исполнительские и музыковедческие трактовки и обсуждения на просторах Сети. Написанная в послевоенном 1947 году симфония сразу же получила прямо противоположные отзывы публики и официальной критики, а в 1948-м попала под печально известное постановление «Об опере «Великая дружба» В. Мурадели». В отличие от современных ей радостно-ликующих опусов, прославляющих победу, Шестая симфония Прокофьева воплотила в себе сложные и противоречивые чувства, а по степени трагизма, как считают некоторые критики, она сравнима с Шестой симфонией Чайковского. Необычен финал — вопреки традициям «счастливой развязки» он заканчивается, по словам композитора, «вопросом, брошенным в вечность» (по воспоминаниям жены Прокофьева Миры Мендельсон, этот вопрос звучал так: «Что же такое жизнь?»). В трактовке Гергиева акцентировались тяжелые размышления и углубленная рефлексия…

По окончании концертов многие в публике старались вспомнить те немногочисленные случаи, когда им приходилось слышать симфонические коллективы подобного уровня. Переоценить масштаб воздействия мастерства оркестра Мариинского театра и его художественного руководителя сложно — это вдохновение с запасом на долгие годы. 

Симфонический оркестр Мариинского театра под управлением В. Гергиева. Солист - Иван Сендецкий. Фото предоставлено пресс-службой Пасхального фестиваля