Елена Дмитриевна не только придумала этот фестиваль, не только воплотила свою мечту в жизнь, вопреки сомнениям многих скептиков, но и, являясь бессменным артистическим директором, каждый год изобретает для него новую программную идею и подбирает под нее команду музыкантов. В этой команде всегда присутствуют звезды. За прошедшие полтора десятилетия на иерусалимской фестивальной сцене выступали пианисты Даниэль Баренбойм, Дмитрий Башкиров, Ефим Бронфман, Олег Майзенберг, Андраш Шифф, безвременно ушедшая от нас в нынешнем году Брижитт Анжерер (ее памяти был посвящен нынешний фестиваль), скрипачи Гидон Кремер и Рено Капюссон, виолончелисты Миша Майский, Борис Пергаменщиков (мир и его памяти!), кларнетист Карл-Хайнц Штефенс, певец Роберт Холл... - всех не перечислишь!

Многие полагают, что участников, большинство из которых выступают на фестивале бесплатно (зарубежным артистам оплачивается только перелет и проживание в Иерусалиме), привлекает то обстоятельство, что выступив здесь хотя бы однажды, они попадают в «обойму Баренбойма», мужа Елены Башкировой, музыкального директора нескольких весьма престижных музыкальных коллективов, к рекомендациям которого прислушиваются и другие музыкальные директора того же ранга. К тому же многие фестивальные программы прокатываются потом на европейских сценах и не бесплатно! Однако стоит прислушаться и к интервью участников, в которых они в один голос подчеркивают особую атмосферу дружеского музицирования, царящую в Иерусалиме, а также человеческое обаяние самой Елены Дмитриевны. Не расчетом единым жив музыкант!

Замечу попутно, что каждый год к фестивалю издается буклет, шикарно оформленный полиграфически и с подробными сведениями на двух языках, иврите и английском, не только обо всех участниках, но и о каждом исполняемом произведении, с портретами композиторов и музыкантов, раритетными фотографиями, факсимильным воспроизведением отдельных нотных страниц. Ими пополняют свои библиотеки постоянные посетители фестивальных концертов (а такие явно есть, несмотря на дорогие билеты и абонементы, даже учитывая 20-процентную скидку для пенсионеров и 50-процентную для студентов).

На сей раз главным программным стержнем фестиваля стала своеобразная антология русской музыки - от Глинки до Владимира Тарнопольского. А то обстоятельство, что на Иерусалимском фестивале всегда образуются импровизированные ансамбли самых неожиданных составов, дало возможность исполнить такие редкости, как глинкинская «Серенада на тему из оперы Доницетти «Анна Болейн» для фортепиано, арфы, фагота, валторны, альта, виолончели, контрабаса, «Волжская пастораль» Артура Лурье для гобоя фагота, двух альтов и виолончели, Квинтет для фортепиано и духовых Римского-Корсакова. Флейтовая соната Прокофьева, которая долгие годы была известна только в скрипичном варианте, прозвучала в оригинале благодаря чудесному флейтисту Эммануэлю Паю.

Каждый год оргкомитет фестиваля заказывает специальную пьесу одному из современных композиторов. На сей раз это была «Сказка сказок, или Вчерашнее завтра» Фараджа Караева (его, как и Валентина Сильвестрова с «Двумя серенадами» для скрипки соло, явно причислили к русским композиторам, что, если разобраться в их музыкальной генеалогии, не такая уж натяжка). Фарадж воспользовался представившимися возможностями и тоже создал додекафонную пьесу на вполне обериутский текст своей дочери, которая написала его в 8 лет, для сопрано, флейты, кларнета, бас-кларнета, ударных, арфы, фортепиано, скрипки, альта и виолончели. Не каждый день соберешь такой состав, верно? А жаль, пьеса получилась замечательная, фестивальной публике она явно очень понравилась.

Кроме русской музыки в Иерусалиме было много пьес Дебюсси - к 150-летию со дня его рождения, а также Шуберта и Брамса - без юбилейных поводов. Между прочим, последний был в частности представлен «Русским сувениром» - обработкой для фортепиано в 4 руки нескольких пьес русских композиторов, в том числе гимна «Боже, царя храни» Львова и «Соловья» Алябьева, что вписалось в основную тему фестиваля.

Но как ни интересны программно-тематические задумки арт-директора, основной интерес, надо признать, вызывают не композиторы, а исполнители. Сразу скажу, что в этом плане нынешний фестиваль был на редкость удачным. Рассказать в одной статье обо всем невозможно, остановлюсь лишь на самых ярких моментах.

Вновь приехал в Иерусалим Гидон Кремер. Думаю, он появляется здесь не только из не увядающих с годами дружеских чувств к своей бывшей жене Елене Башкировой, но и потому, что может реализовать некоторые свои творческие задумки. Кремер выступил вместе со своими молодыми партнерами по оркестру «Кремерата Балтика». С виолончелисткой Гедрой Дирванаускайте он исполнил превосходную дуэтную сонату Софии Губайдулиной «Радуйся» (посвященную, напомню, Олегу Кагану и Наталии Гутман), а с присоединившимся к ним альтистом Даниилом Гришиным - Струнное трио Мечислава Вайнберга, композитора, который в последнее время заслуженно становится все более исполняемым в мире, в том числе и стараниями Кремера. Кроме того, Гидон Маркусович сыграл «Две серенады» Сильвестрова, участвовал в исполнении «Пяти менуэтов и шести трио» Шуберта и Фортепианного квинтета Шнитке (к перечисленным музыкантам здесь присоединились сама Елена Башкирова, еще и достойная пианистка, и скрипачка Катрин Рабус). И все это без исключения можно отнести к вершинным достижениям фестиваля.

Когда собирается такая большая артистическая компания, причем программа составляется заранее, чуть ли не за год (во всяком случае, Елена Дмитриевна обещала уже в октябре-ноябре назвать тему будущего фестиваля!), какие-то неожиданности неизбежны. Так, в этот раз по уважительным причинам не приехали бас Александр Виноградов и пианистка Елизавета Леонская. Признаться, я был особенно огорчен, когда в первый же вечер объявили, что не будет Виноградова. Он выступал на фестивале несколько лет назад и оставил по себе самую хорошую память. Но срочно вызванная ему на замену австрийская певица Элизабет Кульман превзошла самые смелые ожидания. Правда, из обещанных «Песен и плясок смерти» Мусоргского она спела только «Серенаду», да и ту на бис, зато полностью - другой цикл Мусоргского, «Детскую». И как! О замечательном вокальном мастерстве я не говорю, оно как бы само собой разумеется. Но какой изумительный русский язык, без малейшего акцента, какая безупречная дикция, какое искусство артистического перевоплощения в маленьких сценках!

Созданию этого исполнительского шедевра способствовал пианист Кирилл Герштейн, заменивший Леонскую. Кстати, Герштейн, постоянный участник Иерусалимского фестиваля, в первой половине нынешнего неоднократно выступал как палочка-выручалочка, и это не считая своих собственных, запланированных номеров. Я с радостью отметил, насколько он вырос как пианист и как музыкант. Подлинными вершинами фестиваля был его ансамбль со скрипачкой Микаэлой Мартин и виолончелистом Кириллом Злотниковым в трио Чайковского «Памяти великого артиста» и выступление в дуэте с 26-летним Денисом Кожухиным, который сейчас учится у Герштейна в Штутгарте (а ранее, как и сам Кирилл, занимался у Дмитрия Башкирова). То, как они сыграли «Петрушку» Стравинского, - не сюиту, а весь балет! - заставило забыть, что это переложение симфонической партитуры (кстати, исполнением переложений, на мой взгляд, на Иерусалимском фестивале порой явно злоупотребляют в ущерб оригинальной камерной музыке). Денис превосходно выступил еще и в дуэте с пианистом Александром Мельниковым, и в Квинтете Метнера со скрипачами Дмитрием Махтиным и Тамаки Кавакубо, альтисткой Татьяной Мазуренко и тем же Кириллом Злотниковым. А каким чутким, тонким и вместе с тем виртуозным партнером стал он для певицы Анны Самуил в романсах Рахманинова!

Об Анне нужно сказать особо. Израильтяне были знакомы с этой солисткой Берлинской государственной оперы по участию в концертном исполнении оперы Моцарта «Дон Жуан» с Израильским филармоническим оркестром и Зубином Метой (Донна Анна). Но в камерной программе услышали ее впервые. По существу, ее выступление на нескольких фестивальных вечерах стало своего рода «антологией в антологии», потому что она исполнила романсы Глинки, Чайковского, Римского-Корсакова и Рахманинова, а также несколько песен Шуберта. Коренные израильтяне не часто слышат подобное в концертах, а для выходцев из России это все был репертуар, знакомый до последней ноты. И тем не менее, как свежо он звучал! С какой стилистической чуткостью Анна передавала малейшие оттенки смысла, как пластична была ее кантилена, как отчетливо артикулировалось каждое слово!

Все партнеры Самуил (Елена Башкирова, Даниэль Гортлер) были хороши, но не в обиду другим помимо Дениса Кожухина отмечу Игоря Левита. Сколько поэзии было в самом звучании фортепиано в романсах Глинки! И, конечно, заговорив о Левите, не могу не упомянуть его дуэт с Татьяной Мазуренко в Альтовой сонате Шостаковича. Мне довелось слышать в этом сочинении Юрия Башмета и Святослава Рихтера живьем. Скажу честно, Мазуренко и Левит играли, по крайней мере, не хуже. А трагический накал и мистическое напряжение этой музыки они, пожалуй, передали сильнее.

Украшением фестиваля стали и выступления Андраша Шиффа. Увы, его сольный концерт мне услышать не довелось. Его поставили на вечер пятницы, а для религиозного человека это начало субботы, времени, когда общаешься с иной инстанцией. Впрочем, думаю, что и для нерелигиозных слушателей это, мягко говоря, не самое удачное время. Общественный транспорт не работает, а на радиостанции «Коль ха-музыка» («Голос музыки»), которая напрямую транслировала все концерты фестиваля, в этот вечер, видимо, тоже не нашлось людей для выездной сессии. Поэтому лично для меня самым памятным на фестивале стало то, как Шифф играл «Фореллен-квинтет» Шуберта с Дмитрием Махтиным, Ори Камом, Алисой Вейлерстейн и Бураком Марлали.

Самое приятное впечатление оставил юный датско-шведский виолончелист Андреас Брантелид, особенно в Сонате Шостаковича. Правда, игре его партнера израильского араба Салима Абуд-Ашкара явно не хватало красочности, но Андреас старался за двоих.

Елена Башкирова не любит приглашать на свой фестиваль постоянные камерные ансамбли, видимо, опасаясь, что рядом с ними импровизированные составы будут проигрывать в слаженности. Исключения делаются редко, главным образом, для «Эрленбуш-квартета» - так сказать, «домашнего» состава, в котором первую скрипку играет Михаэль Баренбойм, сын Башкировой и Даниэля Баренбойма (название квартета - имя улицы, на которой живет эта семья). Михаэль, надо отдать ему должное, сильно вырос за эти годы как музыкант, хотя и сегодня ему скорее подходит партия второй скрипки (как это было, например, в «Воспоминании о Флоренции» Чайковского с великолепным Николаем Цнайдером в роли первого скрипача). Но в этот раз был приглашен Иерусалимский квартет: Александр, Павловский, Сергей Бресслер, Ори Кам и Кирилл Злотников. Это один из самых известных в мире израильских ансамблей, да и вообще, по-моему, один из лучших современных квартетов. Что они и подтвердили на фестивале, сыграв квартеты Бородина (2-й), Дебюсси и Шостаковича (тоже 2-й). Последние два были исполнены не просто безупречно, но с огромным артистическим накалом. Все четверо украсили и звучание тех импровизированных ансамблей, в которых им довелось участвовать. И даже «дежурный» Октет Мендельсона, которым по традиции завершается каждый Иерусалимский фестиваль, благодаря участию иерусалимцев (правда, вместо Злотникова играл Йонатан Готлибович) прозвучал не только с большим подъемом, как обычно, но и почти стопроцентно чисто. А ведь именно интонацией сборные составы грешат в первую очередь.

Каждый Иерусалимский фестиваль оставляет по себе добрую память и... ощущение некоторой «перекормленности» музыкой. Правда, концерты в нем уже не состоят из трех отделений, как это было в самом начале, но зато два отделения бывают безразмерными. В одном из концертов чистой музыки было ровно на два часа! Прибавьте сюда время на аплодисменты, перестановки на сцене, антракт - концерт, начавшийся в 19.30, закончился чуть ли не в 23.00.

Одна одесская мама говорила про своего толстого ребенка: «Хорошего должно быть много!» Таки да. Только чтобы это не вредило здоровью и обаянию.