Нынешний сезон для ГАСО – дважды юбилейный: пять лет под руководством Владимира Юровского, восемьдесят – с момента основания. Ровно год назад маэстро Юровский пообещал отметить 80-летие коллектива исполнением восьмидесяти премьер – будь то мировые, российские или московские премьеры, – и немедленно приступил к делу. За несколько месяцев оркестр впервые в России сыграл «Дыхание исчерпанного времени» В. Тарнопольского, впервые в мире – «Песню Лукерьи» А. Вустина, «Наваждение» Прокофьева в оркестровке Г. Гладкова и оперу «Король Лир» С. Слонимского. Новый сезон В. Юровский начал сразу с двух премьер, первой стала мировая – AGES Ефрема Подгайца, посвященная юбилею оркестра.

В названии автор зашифровал инициалы двух великих руководителей Госоркестра – Александра Гаука и Евгения Светланова, хотя другой вариант прочтения: английское слово «эпохи», – также допустим и едва ли случаен. Почти двадцатиминутное сочинение Подгайца – экскурсия по музыкальным эпохам ХХ века, где можно услышать Бартока, Стравинского, Шостаковича, Прокофьева и много кого еще. Здесь слышны даже Бернстайн (продолжая игру, заданную двойным значением названия, предположим аллюзию на его известное сочинение «Век тревог» – Age of Anxiety) и Мессиан (возможный намек на то, что Светланов впервые в нашей стране исполнил его грандиозную «Турангалилу»). Оркестровые сочинения Оливье Мессиана исполняются в Москве пару раз в десятилетие, и даже несколько типично мессиановских тактов в начале и в конце сочинения были радостью для искушенного меломана.

Публике, не столь озабоченной поиском подтекстов, вероятно, пришлись по душе короткий вальс в середине, достойный хорошего духового оркестра в погожий день, и финал – громкий и радостный. Да и вся партитура в целом – редкий для современного сочинения пример музыки во всех отношениях гармоничной. Для открытия сезона, тем более юбилейного, пьеса вполне подходит – вопрос только в том, кто и когда пожелает исполнить ее во второй раз.

Удивительным образом ту же роль предисловия к основной части программы сыграл Четвертый фортепианный концерт Рахманинова в поздней редакции, добротно исполненный Алексеем Зуевым. Само по себе присутствие Рахманинова в программе памяти Светланова вопросов не вызывает; но таланта Юровского убедить публику в том, что каждый номер придуманной им программы неслучаен, не хватило для того, чтобы вдохнуть жизнь во второстепенное сочинение великого композитора.

После антракта впервые в Москве (и третий раз в истории) был исполнен «Завод» Всеволода Задерацкого. Биография этого композитора неправдоподобна даже по меркам ХХ века: обучал музыке цесаревича Алексея, воевал у Деникина, провел два года в лагере на Колыме – таковы ее узловые моменты. В. Задерацкому принадлежат десятки опусов – при его жизни исполнялось ничтожно малое количество, – вспоминать их стали лишь в последнее десятилетие. Между тем они могли сыграть важную роль в судьбе отечественной музыки, прозвучи вовремя. Неслучайно созданный в 1935 году «Завод» местами напоминает написанную тогда же Четвертую симфонию Шостаковича, премьера которой также отодвинулась на десятилетия.

Нельзя не вспомнить и более известную пьесу «Завод» Александра Мосолова (с которым был дружен Задерацкий), появившуюся несколькими годами раньше, и эти годы имеют решающее значение. Если «Завод» Мосолова – типично конструктивистское произведение двадцатых, то пьеса Задерацкого, вероятно, для маскировки определенная автором как «симфонический плакат», – классически стройная партитура, предвидящая будущее, когда композиторы станут предпочитать симфонии из нескольких частей ее десятиминутный «конспект». Оркестр идеально отрепетировал «Завод» – удары гонга, большого барабана (вот где был бы на месте молот из малеровской Шестой), неистовый грохот ксилофона, наконец, марш, в котором с мест встали двенадцать трубачей, – всего было в меру и всё было на своих местах. В октябре Госоркестр представит «Завод» в венском Концертхаусе.

Единственным фактором, чуть смазавшим впечатление от сочинения Задерацкого, стало его соседство со Второй симфонией Прокофьева, завершавшей программу. В «Заводе», безусловно, слышалось влияние Прокофьева двадцатых годов, однако при первых звуках Второй Прокофьева «Завод», сам по себе великолепный, немедленно ушел в тень. Хотя Юровский слегка и приглушил неистовый напор первой части симфонии, она неслась вперед, сметая все на своем пути. Неудивительно, что парижская премьера 1925 года не имела успеха – публике того времени был по душе неоклассицизм, а не еще один музыкальный апокалипсис, скорее актуальный в предыдущем десятилетии или век спустя: именно Вторую симфонию зал наградил долгой овацией. Юбилейный концерт Госоркестра 5 октября также не обойдется без Прокофьева, а его центром станет «Песнь восхождения» Вустина – еще одна мировая премьера.

Фото Веры Журавлевой