- Музыка Шнитке сейчас уже классика, и тому есть простое материальное подтверждение: достаточно зайти в любой московский музыкальный магазин, и там будет довольно большое количество компакт-дисков с записями музыки Альфреда Шнитке, причем рядом с Шостаковичем и даже в сопоставимых объемах.

Случилось это, конечно, не сразу. Я помню времена, когда музыка Шнитке была совсем не классикой, а наоборот - горячим событием современной жизни. Когда каждая его премьера ожидалась с большим нетерпением, когда вокруг его концертов возникал ажиотаж. Это, конечно, было связано не только с вниманием публики, но, к сожалению, и с некоторыми факторами, не слишком известными молодому поколению. Но даже если и известными, я все же хочу повторить, что музыка Шнитке повстречала очень сильное противодействие официоза, властей. Оно касалось, конечно, не только Шнитке, но и близких ему композиторов так называемой «авангардной ориентации». Хотя понятно, что это был очень условный, такой «советский авангард». Не случайно потом София Губайдулина сказала, что «в музыкальном смысле мы все никакие не авангардисты». В этом отношении можно сказать даже сильнее: искусство Альфреда Шнитке в силу своего социального пафоса и общественного нерва было очень мощным завершением советской традиции, где он выступил наследником Дмитрия Шостаковича и где ему было дано сказать свое чрезвычайно яркое, весомое слово. То, что это было именно завершением, мы тогда не очень понимали, потому что и само «завершение» нашего государства представлялось невозможным. Лично мне казалось, что я так всю свою жизнь и проживу при советской власти. И от этого тем более усиливалось отношение к музыке Шнитке как к выражению нашего мироощущения, казавшегося тогда длительным, может быть, даже вечным.

Но все изменилось, и когда советская эпоха ушла, то музыка Шнитке стала восприниматься иначе. Сначала, должна сказать, в музыкальном сообществе возникло некоторое ее отторжение: вот, дескать, ушла эпоха, ушел этот пафос, этот тон и, в общем-то, даже философский дух, и, наверное, это хорошо, так оно и должно быть.

Прошло уже довольно много лет, и сейчас, мне кажется, ситуация выправилась, отношение к Шнитке стало более спокойным. Оно лишено крайностей. Музыка Альфреда Шнитке воспринимается как история. Я общаюсь со студентами и должна сказать, что у них к творчеству Шнитке довольно большой интерес – как бы не совсем с той стороны, с которой он раньше был, а как к чисто музыкальному явлению, к открытиям, которые за композитором числятся по праву. И это меня радует, потому что это симптом того, что в нашем музыкальном сообществе ситуация становится более нормальной, даже более цивилизованной, если так можно выразиться. Люди перестают сводить счеты с прошлым, смотрят на него с объективной точки зрения, и это хорошо.

Если позволить себе личную ноту, то я, конечно, помню Альфреда Гарриевича как чрезвычайно яркого не только композитора, но просто человека, личность. В лучшие свои годы, до тяжелой болезни, это был «интеллектуальный фейерверк». И уже довольно давно мне не хватает его мнений, его острой реакции на происходящее, и музыкантской реакции в том числе – здесь он был, по-моему, совершенно неподражаем. 75 лет со дня рождения - достаточно мощный юбилей, но это еще не академическая дата, это не 100 лет. Наверное, кто-то уже после меня посмотрит, что же произойдет с музыкой Шнитке в 2034-м году. И я надеюсь, что судьба ее будет счастливой, какой она, в конце концов, была и при жизни композитора.

Я не соглашусь с теми, кто считает, что музыку Шнитке при его жизни «почти не исполняли», «замалчивали». Да, играли ее, недостойно масштабам дарования композитора, но так было только до середины 70-х годов. Потом - играли, и за рубежом в том числе. Очень много для композитора сделали «его исполнители», а это были музыканты не просто «первого ряда», но самые лучшие, что были тогда. Наталья Гутман, Гидон Кремер, покойный Олег Каган, Василий Лобанов, Геннадий Рождественский и другие - те, о ком говорят как о вершинах исполнительского мира. Может быть, в чисто количественном отношении эти концерты были не так внушительны, но зато каждый становился действительно событием. Я вспоминаю даже такие внешние проявления этой событийности, как жуткая давка на премьере «Истории доктора Иоганна Фауста», состоявшейся на фестивале «Московская осень». Или - разбитую дверь в Союзе композиторов на авторском вечере Шнитке. В 1989-м году состоялся его первый монографический фестиваль - в Нижнем Новгороде, тогда еще Горьком. И атмосферу, которая там была, я считаю уникальной. Я почти не припомню каких-то других событий, которые могли бы с этим соперничать: полное единение публики и звучавшей музыки. Такое бывает крайне редко. Все слушали музыку Альфреда Шнитке, как нечто про себя. Затаив дыхание. После этого первого фестиваля были и другие. И Альфред Шнитке все это застал. Хотя он был уже в то время нездоров, но я надеюсь, что такие факты его согревали, хотя бы чуть-чуть.

При жизни Альфреда Шнитке играли все, что он писал, в том числе и крупные композиции, сценические произведения. Правда, у нас это была только одна опера – «Жизнь с идиотом», но, все-таки, все его оперы были поставлены, прозвучали все его симфонии. Сейчас, я считаю, ситуация как раз хуже, потому что сочинения Шнитке – в частности, совершенно несправедливо забытые относительно ранние опусы 1960-70-х годов - к сожалению, мало звучат. Неплохо было бы их вспомнить.

Я думаю, что Альфред Шнитке, конечно, очень повлиял на ситуацию в композиторском творчестве, иначе и не могло быть. Любой масштабный композитор влияет на нее, но другой вопрос - как. У Шнитке, во-первых - по-моему, сейчас эта волна уже схлынула, - были просто эпигоны, которые двигались в «его» русле и что-то такое повторяли, «жевали» на своем языке. В большинстве случаев все это было малоубедительно. Сейчас, повторю, я этого не замечаю - многое ушло, и в самой ситуации многое изменилось. Сегодня, наверное, актуальны какие-то другие вещи, если браться говорить на эту тему. Но воздействие Шнитке в целом оценивается; наверное, об этом продолжают думать не только музыковеды, но и композиторы, включая, может быть, даже тех, кто отрицательно настроен по отношению к опыту Шнитке. Сама система его музыкального языка, его безусловные открытия впитались, что, может быть, даже не всегда и осознается современными композиторами.

…Странно и в каком-то смысле даже страшно подумать, что 24 ноября нынешнего года - это всего лишь 75-й день рождения Альфреда Гариевича Шнитке, что, в конце концов, у него могла быть нормальная человеческая жизнь нормальной длины, но судьба ему в этом отказала…