Сюжет Оскара Уайльда о несчастном призраке, которого доводят новые жильцы замка Кентервиль, любим уже не одним поколением зрителей. В готико-юмористической новелле много того, что нас увлекает по сей день: мы помешаны на потустороннем мире, но стараемся в него не верить; мы любим попортить друг другу нервы, при этом сентиментальны. В наше время сюжет актуален замесом загадочной мистики и холодной рациональности, милой старины и разнузданной современности, ностальгийности и сатиричности, в конце концов, противостоянием европейской и американской ментальности.

Первое, что обращает на себя внимание в новом мюзикле, – многособытийность, многолюдность и быстрая сменяемость самых разнообразных сцен: ничто не заставит вас заскучать, сосредоточиться и, не дай бог, задуматься. За эту феерическую зрелищность в спектакле отвечает, прежде всего, автор художественного проекта, режиссер-постановщих Игорь Селин. Обладатель премии «Золотая маска», он известен пристрастием к масштабным, но одновременно подвижным действам, ненавязчивой, но все же концептуальности. Он любит местами ошарашивать, местами приводить в чувство традиционными ценностями, что позволяет ему легко сочетать консерваторско-академический костяк (театральный хор, солисты, оркестр под управлением Петра Белякина) с приглашенными танцевальными коллективами (балетами Total и «Драйв» под руководством Андрея Гришаева), джаз-роковыми бандами и различными шоу-приемами.

Происходящее на сцене, с одной стороны, эпатажно, с другой, дает постоянные «точки опоры» в виде множественных знакомых элементов декора (говорящие картины в духе гарри-поттеровского Хогвартса), музыкального тематизма (цитата из органной токкаты Баха), сценографии (медленно съезжающиеся вышки с влюбленными в сладком дуэте), костюмов (наряд горничной, строительные робы). Редко на сцене академического театра можно увидеть такую гремучую смесь из акробатики, роликовых прокатов, спортивных танцев группы поддержки, элементов фильмов ужасов, комиксов, видео-инсталляций, фантастики. Мех с бриллиантами и пластиковые пакеты; рыцарские пики и тележки из супермаркетов; голос Призрака с закомпрессированным вокалом, словно гуляющий в гулких галереях замка, и вечное американское «О-е-е-е!»… В какой-то момент символичное кровавое пятно путается с ремонтной краской, звуки английского ливня сливаются с шквалом аплодисментов; страшные гигантские античные статуи сигналят об общих культурных истоках и о том, насколько разными путями эти культуры разошлись.

Динамично прописанное либретто мюзикла, как хороший бестселлер, пестрит фразами-лозунгами («Лучше бы Америка никогда не была открыта!», «Прогресс, детка, лучшее средство от привидений!», «Вот так всегда: сначала зарежут, потом вопросы задают») и сильно юмористическими моментами. Тон задает первая сцена спектакля, воспевающая деньги и их власть над миром. Сцена аукциона до предела цинична: уходят с молотка шедевры искусства всех времен и народов. Среди лотов – живопись, книги, мебель, нижнее белье, терновый венок Спасителя… и, конечно, Кентервильский замок.

Музыкальная часть «Кентервильского привидения» соблюдает отчасти традиции европейской оперетты и в большей степени – стилистику симфонизированных мюзиклов в духе Эндрю Ллойда Уэббера. С точки зрения драматургии спектакль завязан на противостоянии современных джазовых и эстрадно-танцевальных ритмов (как правило – двудольный свинг и буги-вуги, местами танго и фокстроты) и старинных рыцарских баллад в характерном трехдольном модусе (извечный «штамп» ренессансной музыки – достаточно вспомнить знаменитый саундтрек из «Пиратов Карибского моря»).

Постановка мюзикла – это совместная работа оперного театра с Новосибирской государственной консерваторией. Мюзикл стал их шестым общим проектом. Возможность для студентов поработать бок о бок с маститыми солистами и другими специалистами всех театральных цехов трудно переоценить. «Подобный опыт, – делится Максим Головачев (Привидение), – дает ясное представление о театральной реальности. Все сложности становятся огромными плюсами: репетиции практически без отдыха не позволяют выйти из процесса, сложные и разные декорации заставляют адаптироваться к новым акустическим ситуациям. Иногда кажется, что ты не справишься с мизансценой, но режиссер настаивает, и все получается. Так, раз за разом идет преодоление барьеров. Театр, в отличие от учебной театральной студии, это огромный размах. Здесь не нянчатся, здесь все по-настоящему – шоу, билеты зрителей за вход, мощный оркестр. И сразу становится ясно, что ждет тебя в будущей профессии, взрослой жизни».