За 10 дней прошло 32 концерта, среди участников были пианисты Раду Лупу, Андраш Шифф, Мицуко Утида, скрипачи Рено Капюсон, Алина Ибрагимова, Вильде Франг, вокалисты Кристофер Мальтман и Доротея Рёшманн, дирижеры Джон Элиот Гардинер, Луи Лангре и Марк Минковский, руководитель «Недели». «Это был успешный фестиваль, хоть нам и пришлось обойтись без лошадей», – такими были завершающие слова маэстро, напомнившего о главном событии прошлогодней афиши: спектакле по кантате Моцарта «Кающийся Давид» с участием знаменитого конного театра «Зингаро» под руководством Бартабаса.

Три года назад Минковский впервые провел «Неделю Моцарта» как художественный руководитель. Если его предшественник Штефан Паули делал ставку на нестандартные программы, где смело сталкивал классику и современность, то Минковского больше интересовала опера, а концерты он почти целиком отдал на откуп Матиасу Шульцу, директору фестиваля. Через год Минковский и Шульц проведут свою последнюю «Неделю Моцарта», куда собираются вновь пригласить «Зингаро»: теперь кони будут ходить по сцене под Реквием, и это не шутка. У спектакля «Кающийся Давид» было немало плюсов, однако какое отношение к музыке Моцарта имели девушки на лошадях, так и осталось вопросом. Чего ждать от Реквиема с участием конного театра – также вопрос без ответа.

Если часть публики и придет в ярость от подобной авантюры, Минковскому и Шульцу это уже нипочем – оба будут по горло заняты новой работой. В июне нынешнего года Марк Минковский вступит в должность генерального директора Национальной оперы Бордо: возглавить оперный театр – давняя мечта его жизни, о чем дирижер говорил неоднократно. Еще раньше, в марте, Матиас Шульц уходит в Берлинскую оперу на Унтер-ден-Линден, где сменит интенданта Юргена Флимма, с которым работал в одной команде еще на летнем Зальцбургском фестивале. Возможно, деятельность Шульца в Берлине окажется более богатой свежими идеями, чем его работа в Зальцбурге, где таковых практически не было.

Как и Штефан Паули, на посту директора «Недели Моцарта» Шульц из года в год говорит о верности новой музыке, однако место в афише фестиваля достается ей по остаточному принципу: два года назад часть программ посвящалась Арво Пярту, в прошлом году – Эллиоту Картеру, на этот раз – Анри Дютийе, и то представленному в весьма скромном объеме. Сама идея приношения одному из современных классиков вызывает уважение, но ее воплощение в эпоху Шульца выглядит скорее как вынужденная мера. И если прежде фестивальная программа была единым целым, где один концерт рифмовался с другим и комментировал его, теперь здесь господствует формула: Моцарт в избытке, композитор-романтик Х в изобилии, композитор нашего времени Y в малых дозах. На этот раз за эпоху романтизма отвечал Мендельсон, и, хотя афише фестиваля по-прежнему не хватало цельности, этот выбор был удачным, ведь многих сочинений Мендельсона мы почти не слышим.

«Неделя Моцарта – 2016» ознаменовалась многочисленными заменами. Обычно программа объявляется более чем за год и уже не меняется, но сейчас не обошлась без корректировок. По состоянию здоровья от участия отказался дирижер Николаус Арнонкур, выступавший здесь еще год назад, – его заменил Пабло Эрас-Касадо. Сошел с дистанции и другой патриарх, пианист Менахем Пресслер, – вместо него скрипичные сонаты Моцарта с Рено Капюсоном играл 23-летний Кит Армстронг. Заменены оказались и оба заявленных в афише струнных квартета, в том числе прославленный Хаген-квартет.

Фестиваль отказался и от приглашенных исполнителей (artist in residence), которым прежде предоставлялась возможность сформировать несколько программ на свой вкус. Несмотря на обилие замечательных солистов, в нынешнем году не было, кажется, ни одного, о чьей программе можно было бы сказать: такую мог предложить только он. Как ни странно, наиболее индивидуальными выглядели программы двух коллективов: оркестра «Кремерата Балтика» и камерного ансамбля Les Vents Français («Духовые Франции»), в состав которого входят пианист Эрик Лесаж и пятеро духовиков – один другого лучше. Ансамбль приехал без флейтиста Эммануэля Паю, но остальные показали себя во всей красе: и гобоист Франсуа Лелё, и кларнетист Поль Мейер, и валторнист Радован Влаткович, и фаготист Жильбер Оден.

Полуторачасовая программа без антракта при всей компактности оказалась на удивление разнообразной, куда более богатой и насыщенной, чем иные продолжительные концерты. Начали с Трио до минор для гобоя, валторны и фортепиано Карла Рейнеке, двадцатиминутного сочинения дивной красоты, пролетевшего как миг. «Патетическое» трио Михаила Глинки, также редкого гостя в Зальцбурге (даже на летнем фестивале исполнялись лишь его романсы, и то считаные разы), представило другой необычный состав: фортепиано, кларнет и фагот. Если по сочинению Рейнеке, тяготеющему к Моцарту и Гайдну, трудно угадать, что его автор – современник Брамса, то написанное в Милане трио Глинки наполнено духом итальянской оперы, и то, что автор был современником Россини, определяется безошибочно.

«Патетическое» трио обрамляли два ранних сочинения Дютийе, оба написаны по заказу Парижской консерватории в качестве экзаменационных пьес и длятся по 5-6 минут. В обоих слышен Дютийе – лирик и мелодист, но индивидуальность авторского почерка еще не выработана: «Сарабанда и шествие» для фагота и фортепиано – дань почтения Равелю, а Соната для гобоя и фортепиано явно отзывается влиянием Пуленка и Ибера. Под занавес всех пятерых объединил Квинтет для фортепиано и духовых Моцарта. Таких программ, где эпохи стремительно сменяют друг друга, а хрестоматийное произведение идет рука об руку с малоизвестными, фестивалю не хватает уже который год.

«Неделя Моцарта» завершилась еще одной нерасхожей программой. Камерный оркестр «Кремерата Балтика» приехал без лидера, Гидона Кремера, однако уверенно донес до слушателей его послание: Симфониетта № 2 для струнных и литавр Мечислава Вайнберга появилась в программе именно по инициативе Кремера, в последние годы активно исполняющего музыку этого замечательного композитора. Оркестранты буквально лезли из кожи, извлекая из сочинения чуть ли не больше, чем заложено автором; что соло каждого из концертмейстеров групп, что звуковая стена тутти – все было великолепно в этой интерпретации. На «Кремерату», игравшую без дирижера, была возложена большая ответственность: шутка ли – Вайнберга в Зальцбурге играли впервые! Публика оценила это, устроив овацию.

Последний вечер открыла Симфония № 7 ре минор – одна из двенадцати симфоний для струнных, написанных Мендельсоном в возрасте от 12 до 14 лет. Они практически не исполняются, и тем лучше, что фестиваль напомнил об этих удивительных сочинениях юного гения (еще две сыграл оркестр «Камерата Зальцбург», также без дирижера). В Симфонии № 7 слышны и Моцарт, и Шуберт, но главное – необыкновенная щедрость таланта: настоящий клад мелодий и идей, которых более экономному композитору хватило бы не на одну симфонию. «Кремерата» играла с такой невероятной выразительностью, что ты невольно представлял себе оперный спектакль, слыша за каждым инструментом голос того или иного персонажа.

Два мятущихся, стремительных сочинения были уравновешены двумя фортепианными концертами Моцарта в блистательном исполнении Раду Лупу. На вид абсолютно закрытый, бесстрастный пианист творил за роялем настоящие чудеса, казалось, лучше сыграть невозможно. Закрытие «Недели Моцарта» часто обходится без бисов, но музыканты оказались щедры: Лупу сыграл одно из поздних интермеццо Брамса, а «Кремерата» сорвала еще одну овацию зажигательной увертюрой к «Похищению из сераля».

Если вернуться к Дютийе, на фестивале прозвучали четыре его крупных сочинения: струнный квартет Ainsi la nuit, Фортепианная соната, «Таинство мгновения» для струнных, ударных и цимбал, а также самое продолжительное – скрипичный концерт «Древо снов» (1985). В день рождения Моцарта его представили дирижер Туган Сохиев, Венский филармонический оркестр и Рено Капюсон. Этот скрипач, в основном исполняющий классический репертуар, и в музыке нашего времени чувствует себя как рыба в воде. Дютийе, по его же словам, стремился уйти от эффектной виртуозности к созерцательности и лиричности, окружив скрипку челестой, вибрафоном, арфой, роялем, деревянными духовыми. В то же время за этой задумчивостью слышна и драма, дающая о себе знать в кульминациях; перед одной из них по предписанию автора оркестр и солист вдруг начинают настраиваться, угощая слушателя нежданной шуткой.

«Древо снов» стало лучшим номером концерта, которому существенно уступали и Хаффнер-симфония Моцарта, и «Итальянская» симфония Мендельсона: скорее всего, оркестр примерно так же сыграл бы их и без дирижера. После концерта Марк Минковский назвал Венский филармонический лучшим в мире, но искренности в этом было столько же, сколько и дипломатии: своих «Музыкантов Лувра – Гренобля» маэстро явно ценит гораздо сильнее. По крайней мере, увертюру «Гебриды» и «Реформационную» симфонию Мендельсона днем раньше «Музыканты Лувра» преподнесли с настоящей ювелирной тонкостью, до которой Венский филармонический снисходит отнюдь не всегда.

Через год одним из главных композиторов «Недели Моцарта» станет Йозеф Гайдн: его симфонии и квартеты будут звучать в изобилии. Жаль, что Шульц лишь на последнем году директорства обратился к Гайдну, чьи сочинения могли бы так разнообразить фестиваль, сохраняя в его программе дух эпохи и музыки Моцарта, без того, чтобы повторять из года в год одни и те же его произведения. Зато по сравнению с таким небезусловным решением, как исполнение Реквиема Моцарта с участием лошадей, в правильности этого решения сомнений нет.

На фото:  Р. Капюсон – К. Армстронг