Оркестры приезжали сюда и раньше: здесь неоднократно бывал Большой симфонический оркестр им. П.И. Чайковского во главе с маэстро В. Федосеевым, Симфонический оркестр России под управлением В. Дударовой и другие коллективы. Однако амбициозная идея Михаила Плетнева заключается не только в том, чтобы привезти в Ивановку оркестр, хор и солистов и в течение недели знакомить местную публику с рахманиновскими шедеврами, но и в том, чтобы сделать такой фестиваль ежегодным, а это значит – постепенно подтянуть окружающую инфраструктуру до уровня европейского культурно-туристического центра. Пока же она отсутствует вовсе: добраться до Ивановки, расположенной в 140 километрах от Тамбова и в 600-х – от Москвы, своим ходом непросто, а общественным транспортом – и вовсе невозможно, здесь нет ни гостиницы, ни каких-либо точек питания, ни, наконец, концертного зала. Все это должно появиться в будущем, а в этот раз для концертов на открытом воздухе по инициативе Плетнева была доставлена сцена из Липецка и его собственный рояль.

Фестиваль открылся, как и следовало ожидать, Вторым фортепианным концертом Рахманинова, прозвучавшим в исполнении Вазгена Вартаняна и РНО под руководством М. Плетнева. Вечер продолжило концертное исполнение оперы «Алеко», в котором приняли участие хор Академии хорового искусства им. В.С. Попова и солисты Д. Орлов, А. Кикоть, И. Морозов и О. Диденко. В последующие дни в камерной программе фестиваля выступили солисты РНО А. Бруни,  А. Готгельф и Л. Огринчук, хор храма во имя Казанской иконы Божией Матери г. Саратова, У. Алексюк (сопрано) и А. Гришаев (фортепиано). В завершение фестиваля Николай Луганский сыграл с РНО Третий концерт Рахманинова, а Михаил Плетнев подвел итог его Второй симфонией.

Особый трепет и исполнителям, и публике внушала мысль о том, что все эти произведения родились именно здесь, в Ивановке, – впрочем, как и многие другие: по подсчетам сотрудников музея, 85% всей своей музыки Рахманинов написал в летние месяцы, проводимые им в любимом имении с 1890 по 1917 годы. Здесь прошло самое счастливое время его жизни, и можно только представить, какой болью пронизаны воспоминания Рахманинова об Ивановке, высказанные в 1931 году в эмиграции: «Туда я всегда стремился или на отдых и полный покой, или, наоборот, усидчивую работу, которой окружающий покой благоприятствует… Положа руку на сердце, должен сказать, что и доныне туда стремлюсь».

Сейчас трудно поверить, что каких-то сорок лет назад на этом месте паслись коровы из близлежащих деревень и взгромождались свалки мусора. В годы Гражданской войны усадьба была полностью разграблена, разрушена и сожжена. Все постройки и внутреннее убранство домов, парковые аллеи, кусты разных сортов любимой Рахманиновым сирени – все это было восстановлено А.И. Ермаковым, и сегодня Ивановку можно видеть практически в том виде, какой она была при композиторе. Но директору музея-усадьбы удалось сделать гораздо больше: возродить дух этого удивительного места, благодаря чему Ивановка совсем не похожа на музей, а скорее – на жилой дом, где постоянно ощущается незримое присутствие его знаменитого хозяина. И неудивительно, что, рассчитывая на покровительство последнего, Михаил Плетнев оставался невозмутимым даже несмотря на плохие погодные условия, грозившие сорвать концерт-закрытие. «Дождь льет с ночи, до концерта несколько часов, я в панике, – поделился впечатлениями после фестиваля директор музея Александр Иванович. – Спрашиваю у Плетнева, что делать, а он абсолютно спокойно отвечает: “Дождя не будет, Сергей Васильевич нам поможет”. И оказался прав!»

Такого наплыва публики Ивановка вряд ли видела раньше: если открытие фестиваля собрало около трех тысяч зрителей, на закрытие прибыло более пяти – поклонники талантов Плетнева и Луганского приехали не только из многих городов России, но даже из Германии и Японии. Николай Луганский – частый гость Ивановки, и, как и Михаил Плетнев, обладатель звания ее почетного гражданина: с 2001 года пианист регулярно дает в музее благотворительные концерты, проводит мастер-классы для молодых пианистов Тамбова, Воронежа, Саратова и других городов. «Это самый дорогой для Ивановки человек, – с теплотой в голосе говорит Александр Иванович. – Все самое интересное в Ивановке за последние 11 лет появилось благодаря Николаю Львовичу». Интересно, что два года назад Луганский стал худруком Тамбовского международного фестиваля им. С.В. Рахманинова, история которого насчитывает уже больше 30 лет. На вопрос, не пересекутся ли дороги двух фестивалей, проходящих в непосредственной географической близости друг от друга, пианист ответил: «Не думаю, что они друг другу противоречат: скорее, наоборот, помогают. И если из этого родится какой-то объединенный рахманиновский фестиваль, может, это будет даже хорошо».

По словам Николая Луганского, на открытом воздухе играть трудно: в отсутствии акустики не всегда удается донести до публики тонкие нюансы исполнения. «С другой стороны, европейская практика показывает, что подобное единение музыки с природой, воздухом, деревьями и пением птиц очень популярно в летнее время, – сказал музыкант. – Думаю, что и в России это движение будет развиваться. Когда видишь, что на концерт приезжает такое количество людей из самых разных мест, это очень большая радость».

Луганский давно признан музыкальным сообществом как один из лучших интерпретаторов музыки Рахманинова – подобно тому, как за Плетневым закреплена слава эталонного исполнителя произведений Чайковского. Из всех рахманиновских концертов Третий, по собственному признанию пианиста, – для него самый любимый и наиболее часто им играемый. По тому, с каким удовольствием он, пробуя рояль на репетиции, обыгрывал раскатистые пассажи рахманиновских кульминаций, было видно: концерт у него полностью в руках, и внутри этой музыки Луганский чувствует себя абсолютно естественно и комфортно. Возможно, даже слишком: его игра была по-домашнему уютна и благородно проста, лишена какой-либо позы и... открытий. При всей искренности и мастерстве исполнения чего-то очень важного в нем не хватало: вся трагическая глубина, катастрофический слом в разработке первой части, мистические откровения, коими особенно богат Третий концерт, – все это, столь явно транслируемое в авторской записи, в «благополучной» трактовке Луганского как-то сгладилось и исчезло, оставив место только «лирической песне», в которую органично вплетались птичьи трели и шум листвы под порывами ветра.

Как и сам Рахманинов, Луганский предпочитает скерцозный вариант каденции первой части (тот, где знаменитая главная тема концерта «рассыпается» на осколки с тем, чтобы, постепенно набрав силу, достигнуть пика напряжения) – в отличие, например, от Кисина, исполняющего вариант с драматическим монологом. Сама возможность выбора между двумя столь различными каденциями, диаметрально меняющими драматургию всей части, – уникальный пример в истории музыки, когда композитор фактически предлагает исполнителю выступить в роли соавтора. Однако если в исполнении Рахманинова острый скерцозный вихрь пролетает на едином дыхании, стремясь к апофеозу, у Луганского то и дело возникали лирические остановки, а в результате терялась энергия, копившаяся для кульминации, которая в свою очередь прозвучала не столь убедительно, как могла бы.

Как бы там ни было, а без мистики все-таки не обошлось: по мере продвижения к финалу концерта хмурое небо постепенно прояснялось, а на ослепительной ре-мажорной коде солнечные лучи, словно софиты, ярко высветили и пианиста, и дирижера – и даже самые завзятые скептики не могли отделаться от ощущения, что происходящее действо кем-то очень точно срежиссировано...

Вторая симфония в исполнении Михаила Плетнева и РНО прозвучала более сдержанно по внешнему эмоциональному накалу и более сосредоточенно по внутреннему: дирижерский стиль Плетнева, как и пианистический, крайне интровертен и предполагает детальную работу над интонациями и акцентами, выделение линий и подголосков, филигранно отточенную нюансировку. Часто «оттягивая» концы фраз, маэстро в то же время четко держит единый пульс – особенно хорошо удалось ему Скерцо. Дирижируя наизусть, Плетнев необыкновенно скульптурно, красиво лепит звук – и точные движения его рук прекрасно считывает оркестр. Важно и то, что в отсутствии какой-либо подзвучки оркестр звучал очень слаженно даже на большом расстоянии от сцены.

У Ивановки и ее друзей много планов на будущее, но одно желание, высказанное Николаем Луганским в дни фестиваля, уже исполнилось: 7 августа благотворительный фонд Елены и Геннадия Тимченко подарил Музею-усадьбе концертный рояль Steinway & Sons, выбранный пианистом лично. Великолепный инструмент запоет под руками почетного гражданина Ивановки на концерте-презентации 23 августа – вне всякого сомнения, звучать будет музыка Рахманинова.