Спектакль строго шел от сюжета и музыки и при должном исполнительском раскладе вполне мог бы произвести достойное впечатление. Но не произвел. А между тем, постановка Вячеслава Стародубцева – одного из интереснейших, творчески мыслящих режиссеров молодой генерации, предстает работой очень не похожей на то, что он делает в последнее время, притом что в его команде по - прежнему можно встретить знакомые лица. Это сценограф Петр Окунев, художник по костюмам Жанн Усачева и художник по свету Сергей Скорнецкий.

Постановка неожиданна тем, что режиссер предъявил вполне традиционную версию оперы в эстетике «абстрактного реализма», и в ней его авторский почерк – как правило, рельефно проступающий в иных работах, фактически сведен на нет. Все абстрактное заключено в *сценографии фактически пустого пространства* – в ширмах и задниках, светопроекционных и реальных, а также в «подручном» реквизите: в подставках - кубиках, в ступеньках - подиумах, в троне Герцога с претензией на роскошь как в символе деспота - сластолюбца, в «мелкотарном» инвентаре и атрибутах оргий. «Исторически информированные» костюмы, большинство режиссерских мизансцен, пластически - балетные решения вакхических сцен во дворце Герцога с балетными ряжеными Сатиром, Вакхом и Вакханкой – это все вполне традиционный реализм.

Лишь малая его часть, замешанная на символических приемах, в иные моменты выводит постановку в сферу красивой и мощной загадки. Это придает сюжету условность, но коллизию не разрушает. В чем - то острота трагедии от этого притупляется, но в чем - то – при замещении приземленного для высокого оперного стиля натурализма и бытовизма сюжета с элементами жуткого детективного триллера – восприятие становится «более торжественным», философски обобщенным. Это работает весьма эффективно, хотя (при всей роскоши стилизованных под Средневековье костюмов) отделаться от ощущения присутствия на студийном спектакле невозможно. Но это ощущение, как ни странно, приносит дивиденды именно режиссеру, доказывающему, что креативно мыслить можно в разных «производственных ситуациях».

«Картинка» спектакля сделана добротно, качественно, смыслы считываются легко, а проблемы, как уже было сказано, лишь в «озвучании». В партии Риголетто выступил солист Новосибирского театра оперы и балета Алексей Зеленков. В других ролях – тенор Алексей Пьянков (Герцог), сопрано Эльвира Авзалова (Джильда), меццо - сопрано Дарья Аброськина (Маддалена) и бас Павел Локшин (Спарафучиле). В разные годы доводилось слушать оперы во многих региональных театрах, но с таким уровнем стилистического непопадания солистов в свои партии пришлось столкнуться едва ли не впервые.

Особенно непонятна и досадна ситуация с баритоном Алексеем Зеленковым, который на своей родной сцене покорил когда - то и в игровой партии Белькоре в «Любовном напитке» Доницетти, и в царственно - благородной партии Ренато в «Бале - маскараде» Верди. Куда все это пропало в Риголетто, неизвестно! Похоже, ярко выраженная драматическая фактура партии и стала для певца камнем преткновения. Обладая голосом «крупно - лирическим», исполнитель то и дело пытался форсировать, но выдерживать необходимую плотность и ровность вокальной эмиссии у него не получалось. Да и в артистическом плане он был неубедителен. Кроме «шутовской экспликации» в первой картине первого акта, где предупреждением для Риголетто служит проклятие старца Монтероне, и финальной – на разрыв аорты! – сцены с умирающей Джильдой, партия шута обрамлена двумя большими дуэтами с ней. Первый романтически тревожен, но все еще светел, а второй уже драматически оголен: это Верди во всей силе его гения. Между этими дуэтами – центральная сцена отчаяния Риголетто - отца, сцена обличения придворных, в которую помещена экспрессивно - напористая ария главного героя.

На премьере в Венеции в 1851 году триумф «Риголетто» – оперы, перешагнувшей за границы романтического бельканто и прочертившей путь жизненной музыкальной драмы, был безоговорочным. Возможно, так было и на премьере ее постановки в Челябинске в феврале нынешнего года: великая музыка Верди достойна триумфа. Но впечатления, почерпнутые на гастролях челябинского театра в Москве, неожиданно указали на тупик, выбраться из которого труппе будет далеко не просто.

Фото Андрея Голубева