Камерный сюжет и "большой стиль" с элементами веризма идут в опере рука об руку, и для партии главной героини нужен голос, который при безусловном драматизме располагал бы и к лирическим краскам, так важным в начале оперы. К Мадам Баттерфляй (Чио-Чио-сан) Д. Алиева шла последовательно и профессионально расчетливо, не форсируя события, закаляя голос на менее «кровавых» ролях. Сегодня эта партия в лице певицы нашла стилистически адекватную и музыкально роскошную исполнительницу, а ее дебют в ней стал подлинным триумфом: теперь можно с уверенностью утверждать, что драматическая форманта в голосе Д. Алиевой вызрела в полной мере!

Согласно либретто, локализованному в Нагасаки на переломе XIX и XX веков, главной героине на момент ее свадьбы с Пинкертоном всего 15 лет! Но драматизм ее партии – уже с большого любовного дуэта первого акта – по накалу страстей отнюдь не детский, и это типичная итальянская мелодрама с рельефными контрастами образов (1904). Одетая в новые для своего времени музыкальные одежды, естеству итальянской оперы XIX века она не изменяет, но, сталкивая наивную ориентальность (чистую душой Чио-Чио-сан) с цинизмом цивилизации Запада (с Пинкертоном), Пуччини эффектно вкрапляет в сочинение пентатонику.

Опера весьма продолжительна, поэтому концертное исполнение – лакмусовая бумага для певцов, ибо визуального пласта нет. Но весь ансамбль солистов – и главная четверка (Чио-Чио-сан, Пинкертон, Шарплес, Сузуки), и персонажи-эпизоды – даже в форме концерта смог создать театр. Фундамент «Мадам Баттерфляй» – харизматичность главной героини, ведь после выхода в первом акте она практически не уходит со сцены, и яркая вокально-артистическая натура Д. Алиевой стала залогом успеха.

Певица сполна доказала: Мадам Баттерфляй – образ, словно выточенный по лекалу всеохватных темброво-драматических возможностей ее красивого пластичного голоса, лирически нежного и драматически страстного, завораживающего слух и заставляющего трепетать душу. Но на поле этого шедевра Пуччини с ней играли не менее потрясающие игроки. Тенор из Азербайджана Азер Зада находится лишь в начале карьеры. Его Пинкертон звучал эмоционально светло и молодцевато задорно, певец сумел сочно добавить драматизма в финальном третьем акте. Могуче-раскатистый баритон Владислав Сулимский в партии Шарплеса – «американской совести» японской трагедии – предстал музыкально чутким и роскошно кантиленным героем сродни резонеру, показав себя певцом-актером с огромным потенциалом артистического куража.

Чио-Чио-сан измучена долгим ожиданием, сломлена неизвестностью, но надежды на возвращение мужа не теряет, отвергает сомнения верной Сузуки, начинающей второй акт с истой молитвы, предстающей весьма эффектной работой меццо-сопрано Анны Кикнадзе. Вопреки совету Шарплеса, который получил сообщение от Пинкертона о его женитьбе в Америке, но никак не решается сказать об этом Чио-Чио-сан, она отвергает и ухаживания богатого принца Ямадори. Перед нами Чио-Чио-сан, уже отведавшая невзгод жизни. Она все еще наивно оптимистична, но в ее центральной «арии надежды» во втором акте уже заметна приближающаяся трагедия.

Д. Алиева рисует этот важный монолог не светло-лирическими и не просветленно-драматическими (как в первом акте), а ярко-драматическими, восторженно-отчаянными красками. А с момента выстрела пушки в гавани – сигнала о прибытии «Авраама Линкольна», где служит Пинкертон, – героиню охватывает эйфория, и оттенки вокально-драматического посыла певицы четко прослеживают переход от надежды к радости, после чего для Баттерфляй настает черед «священной ночи» стоического бдения. Когда в третьем акте, так и не дождавшись мужа, но замечая Кэт Пинкертон, она понимает, что все кончено, открывается финишная прямая к трагическому финалу. Предсмертная ария, обращенная к маленькому сыну, звучит уже как набат и как спровоцированное болью откровение.

Большим хором «Мастера хорового пения», Российским национальным оркестром и певцами, занятыми в проекте, руководил маэстро из Греции Милтос Логиадис. Дирижеру в полной мере удалось воплотить «симфонизм» оперы Пуччини. И пусть иногда оркестр несколько «перетягивал одеяло» на себя, нарушая баланс с певцами, инструментальные краски были чувственно точны и живописны.

На фото: Динара Алиева (из архива певицы)