- Ольга Владимировна, что вы считаете основными событиями вашей творческой жизни в уходящем году?

- Год оказался очень плодотворным – в этом году у меня состоялось 14 премьер, и список исполнителей обширен. Это Уральский филармонический оркестр под управлением Лисса, Уральский молодежный симфонический оркестр под управлением Энхе, Концертный симфонический оркестр Уральской консерватории, с которым работает выпускник класса Г.Рождественского Антон Шабуров, екатеринбургский «Другой оркестр» во главе с дирижером Алексеем Доркиным, Ансамбль новой музыки Свердловской филармонии (это мое детище). А кроме того - московские исполнители: Московский ансамбль современной музыки, «ГАМ-ансамбль», «Студия новой музыки», ансамбль «ХХ век», «Романтик-квартет» и квартет виолончелистов Владимира Тонхи, струнный квартет Марии Ходиной. И еще бельгийский квартет «Микрокосмос».

- Уральский молодежный оркестр в этом ряду, пожалуй, стоит выделить, так как именно он стал «виновником» вашего большого успеха на конкурсе композиторов во время августовского международного фестиваля молодежных оркестров в Берлине Young Euro Classic-2012. Расскажите об оркестровом сочинении «Lux aeterna», с которым вы выиграли конкурс.

- Источником вдохновения послужила моя очередная поездка в обсерваторию Института естественных наук Уральского университета - в Коуровскую обсерваторию. Я занимаюсь продвижением современной музыки на Урале и раз в год приезжаю сюда с концертами, которые сопровождают традиционную конференцию «Физика космоса». Общаясь с элитным кругом астрономов, я как-то вдруг почувствовала тему сочинения, которое меня на тот момент волновало. А через несколько дней, уже дома, проснулась с готовым названием - «Вечный свет», хотя еще не представляла себе ни концепции, ни формы, в которой сочинение реализовалось.

- В «Lux aeterna» оркестранты музыкально интерпретируют латинские буквы, составляющие название пьесы, которые дирижер чертит в воздухе, это так?

- Вначале маэстро Энхе отказался это делать, но после трех недель внутренних борений решился попробовать, за что я ему очень благодарна. Собственно дление музыки в этом сочинении обеспечивает квартет ударников, символизирующий время – объективный параметр нашего мира. Его расстановка на сцене напоминает циферблат. Один музыкант – в центре, здесь расположены колокольчики; а остальные инструменты – от большого барабана до треугольника – располагаются по кругу, и три оставшихся музыканта во время исполнения перемещаются по кругу, совершая, словно стрелки часов, полный оборот. На фоне этой ритмической линии звучат оркестровые включения, отражающие мир эмоций, – субъективный параметр нашего мира. Эти мини-пьесы, возникающие по числу букв, каждый раз звучат по-своему: лавинообразно, нежно, фантастически, торжественно… В конце композиции ударники делают предельно мощное крещендо, с тем чтобы снова уйти на уровень звучности биения сердца, и затем в полной тишине оркестр шепотом произносит «Lux».

- Какие еще сочинения важны для вас в ряду новинок последнего времени?

- Например, произведение для солирующих ударных и симфонического оркестра, которое прозвучало в сентябре прошлого года на I Международном евразийском музыкальном фестивале в Екатеринбурге: «Прекрасно устроенный», что в переводе с греческого означает «космос». В этом сочинении доминирует идея гармонии, порядка, «устроения» красоты.

Очень значимой для меня была премьера диптиха «Эхо» для камерного ансамбля и видеоарта – в ней участвовали ведущий солист екатеринбургского театра «Провинциальные танцы» Олег Степанов и Екатерина Сипатова. Интересной для меня была работа с электроникой в проекте TECHNO, которая прошла в содружестве с московским художником Игорем Татарниковым и екатеринбургским программистом Денисом Переваловым. Во время этого проекта мы впервые в Свердловской филармонии реализовали 3D-инсталляцию, что очень впечатлило публику. Вполне убедительно прозвучала еще одна оркестровая премьера «Лазоревый дракон Востока». Как видите, всплыла восточная тема – мы ведь жили этот год под знаком Дракона по китайскому календарю, – вот и получился музыкальный талисман (даже с диким «плясом» в финале, когда оркестранты умножают звучность топотом ног).

- Похоже, вы не испытываете проблем, которые в свое время испытывали некоторые наши композиторы, когда писали «в стол» и ждали премьер годами.

- Я не успеваю даже подумать о том, чтобы писать «в стол», - все время необходимо делать что-то, что уже обещала сделать, и откладывать некуда. Хочу процитировать Сальвадора Дали: «Художник, довольно ораторствовать, займись-ка лучше делом!»

Сегодня есть огромное количество площадок, где можно услышать то, что ты написано. Сейчас в стране другая ситуация, и страна – другая. Уже давно не только в Москве, но и во многих городах существует по несколько ансамблей современной музыки. У нас, например, их три.

- Вы, кстати, упомянули об одном как о своем детище.

- Это потому, что в ансамбле работают люди, с которыми я сотрудничаю более 10 лет, - с того времени, как начала вести абонемент в филармонии «Прямые сигналы: вечера для нестандартного слушателя», а сейчас Абонемент XXI носит название: «Вечера актуальной музыки». Для него я стараюсь заказывать музыку российским и зарубежным композиторам, и ансамбль эти сочинения исполняет. Это не какая-то отдельно взятая концертная единица. Это группа порядка 18 человек, возможности которых мне хорошо известны. Если есть интересный проект, мы собираемся вместе и его реализуем.

- Хотелось бы подробнее узнать и о двух других ансамблях.

- «Другой оркестр», кстати, по необходимости тоже распадается на различные составы, им занимается молодой композитор Александр Жемчужников. А третий коллектив, «Премьера», образован моими студентами Дарьей Звездиной и Дмитрием Ремизовым и нацелен на то, чтобы исполнять в основном новую музыку своего поколения. Ансамбль появился в этом году, но уже успел выступить в Тюмени, в Саратове, на различных площадках Екатеринбурга. Сейчас ансамбль активно готовит ряд исполнений к Международному межвузовскому композиторскому фестивалю, который проводит кафедра композиции Уральской консерватории.

- У вас, кажется, есть еще мастерская новой музыки «Автограф».

- Да, с 1998 года я вела музыкальный клуб, просуществовавший около десяти лет. Его посещали люди разных профессий, интересующиеся современной культурой, и мы - композиторы-активисты Сергей Патраманский, Олег Пайбердин и я - предлагали темы, связанные с музыкой разных стран, проводили творческие встречи. Клуб «Автограф» выполнял просветительскую функцию. Но постепенно, с развитием Интернета и сети музыкальных библиотек, когда перестали быть раритетами диски, которые мы выписывали из-за границы или доставали каким-то другим способом, клуб перерос в собственно композиторскую мастерскую. Мы стали организовывать исполнения современной музыки на различных сценах города - в университете, в библиотеках, в филармонии и, конечно, в консерватории.

- Давайте теперь поговорим о консерватории - о том, кого и как вы учите композиции.

- Я не так давно работаю в консерватории и выпустила пока всего одного студента Антона Редкашова - у него было очень яркое выпускное сочинение. В прошлом году у меня в классе занимались четыре студента. Кстати сказать, все они успешно показали себя на конкурсах: как правило, это были призовые места. Сейчас у меня осталось два студента - те самые Дарья и Дмитрий, которые организовали ансамбль «Премьера». В ноябре они ездили на IX Всероссийский конкурс молодых композиторов им. А.Шнитке в Саратов и также привезли первую и вторую премии, чему я очень рада. После конкурса приятно было получить хорошие отзывы о моих учениках - в частности, благодарное письмо от профессора кафедры композиции Саратовской консерватории Сергея Полозова.

Я, наверное, неправильный педагог. Известно, что на первом курсе нужно писать прелюдии, на втором вариации, на третьем сонату, на четвертом хоровое произведение, на пятом симфоническую работу. А я иду не от госстандартов, а от потребности и возможностей студента. И если обычный формат общения педагога с учеником выглядит примерно так – делай то, что я тебе скажу, а результат появится потом, – то я ставлю вопрос по-другому: что мы будем делать вместе в этом семестре? Студент приходит со своей проблемой - а молодые люди, как правило, обременены «вселенскими идеями» и хотят реализовать нечто очень значимое для себя, - и если говорить ему: тебе еще рано, - это значит отравить его горение. Я не хочу и не умею резать крылья. Я говорю: хорошо, давай работать. Я включаюсь на его волну, и человек выкладывается полностью. Он растет, он идет вперед семимильными шагами, потому что мы делаем то, о чем он мечтал. Я работаю на студентов. Целиком погружаюсь в их идеи, стараюсь не нарушать их логики.

- Все-таки мне кажется, что вы учите и логике тоже и что ваши ученики, как и все другие, овладевают базовым комплексом знаний.

- Безусловно. Вокруг любой работы сразу возникает все, что я могу предложить, все, что могло бы им помочь. Я приношу записи разной музыки, мы анализируем партитуры - это никуда не девается. Естественно, азы сочинения тоже не остаются тайной. Но разница заключается в том, что не я даю задания, а они. Допустим, приходит студентка второго курса и говорит, что хочет писать для оркестра. Мы начинаем разбираться, какого характера будет произведение, выбираем состав, слушаем оркестровые фактуры, которые могли бы подойти, и потихоньку его делаем. Я просто помогаю сделать несколько первых шагов. И я никогда не скажу: нет, вначале тебе нужно трио написать, потом мы сделаем работу для струнного состава, а потом возьмемся за оркестр. Все, что нужно сделать, они все равно сделают, причем по собственной воле, потому что это необходимо для воплощения их идей. Они понимают, что без профессиональной мускулатуры им вперед не продвинуться.

- Вы ориентируете своих учеников на какие-то отдельные композиторские имена - как говорится, святые для вас, или на некие идеальные примеры композиторского творчества?

- Нет. Когда они меняют форму работы, мы меняем и сопутствующий музыкальный комплекс. Вам, наверное, известно, что Стравинский, когда сочинял, играл много чужой музыки, - он как бы погружал себя в то поле, которое соответствовало его интересам на данный момент.

Без музыкальных примеров обойтись трудно, но это не должны быть примеры из творчества какого-то одного, «самого великого» композитора. Если мой студент занимается хоровой работой, то я, естественно, не буду говорить ему: посмотрите, как это делал Бортнянский. Может оказаться, что сейчас ему больше подойдет Щедрин или Лютославский - в зависимости от того, чем он занимается.

- А как быть с влиянием, которое чужие партитуры могут оказать на неокрепший творческий организм?

- Они и должны оказывать, это замечательно. Римский-Корсаков говорил: хорошо, когда на что-то похоже, хуже, когда ни на что не похоже. Пусть они напитываются музыкальной лексикой, греха никакого нет, они же все равно все это пропускают через себя!

- Такая позиция означает большое доверие к ученикам со стороны педагога, так что вы даете прекрасный пример!

- Спасибо.