Для Московской филармонии этот вечер – явно нецентральное событие сезона, для оркестра Musica Viva, скорее всего, тоже: без лишнего шума Александр Рудин и его команда продемонстрировали, каким должен быть эталонный концерт академической музыки. Речь не об аншлаге, овациях и участии суперзвезды – речь о самом обычном концерте из тех, которые в идеале должны бы случаться каждый вечер или хотя бы каждую неделю. Для этого, оказывается, нужно не так много: компактность – два часа, включая антракт; разнообразие – исполнялись сочинения двух столетий; яркая личность – помимо Рудина и его подопечных, героем вечера стал финский скрипач Пекка Куусисто; интрига – второе отделение открыл «Полиптих» Мартена, впервые звучавший в России; роскошь – ею был полон финальный «Триптих Боттичелли». Результатом стала программа идеально выстроенная и вполне демократичная, рассчитанная отнюдь не только на слушателя-гурмана, которого привлекло редкое сочинение ХХ века.

Обращение Рудина к музыке швейцарского композитора Франка Мартена неслучайно – полтора года назад на V фестивале VIVACELLO маэстро сыграл его Балладу для виолончели с оркестром. Мартен, занимавшийся синтезом додекафонии и тональной системы, сегодня у нас почти забыт. Между тем его сочинения исполняли как крупнейшие музыканты ХХ века – Леопольд Стоковский, Эрнест Ансерме, Дитрих Фишер-Дискау, – так и звезды наших дней: Кент Нагано, Лейф Сегерстам, Томас Квастхофф. Почти забытую в 1970-80-е музыку Мартена стали активно играть с середины 90-х и теперь исполняют в мире десятки раз в год. «Полиптих» («Шесть образов Страстей Христовых») для скрипки и двух струнных оркестров – одно из последних сочинений Мартена, написанное в 1973 по заказу Иегуди Менухина. 

Хотя самобытный язык композитора слышен и здесь, Мартен словно оглядывается на прошедшие десятилетия бурного века, подкрепляя повествование узнаваемыми интонациями Шостаковича. Тем удивительнее, что за пару лет до того Мартен закончил цикл «Стихи о смерти» для трех мужских голосов и трех электрогитар, открывающий абсолютно новые горизонты и не укладывающийся в какие-либо стилистические рамки. По сравнению с ним «Полиптих» звучит более привычно; партия скрипки играет попеременно две роли – Евангелиста и Иисуса. Среди шести частей выделяется четвертая, «Гефсиманский сад», которую начинает скрипка соло; Менухин сравнивал ее с Чаконой Баха. 
Здесь Пекка Куусисто получил одну из немногих за весь вечер возможностей высказаться во весь голос: он обаятельный, харизматичный скрипач, однако его игре недостает уверенности, властности, что отличают настоящего солиста, без усилий «перекрывающего» оркестр звуком своего инструмента. И уж тем более скрипка сливалась с оркестром, практически не выделяясь, в обаятельном концерте Крейслера «В стиле Вивальди». Куусисто был щедр на бисы, сыграв с Musica Viva одну из юморесок Сибелиуса и пару сольных импровизаций на финские народные темы. Зал, безусловно, полюбил его.

Позволив солисту показать себя, Рудин не забыл и про Musica Viva: для открытия и для финала он выбрал две максимально несхожие партитуры, требующие и разных манер исполнения. В симфонии «La Passione» Гайдна маэстро приглушил пафос «бури и натиска», выставив на первый план сдержанную скорбь. Абсолютным контрастом суховатому, безвибратному звучанию оркестра стала роскошь «Триптиха Боттичелли». Сюита не так известна, как грандиозные симфонические поэмы Респиги, и предназначена для более скромного состава, однако ничуть не уступает им в блеске. Это настоящее чудо оркестровки, напоминающее о лучших достижениях французского импрессионизма, но без присущей ему хрупкости. От великолепных соло фагота и гобоя захватывало дух, а финал – «Рождение Венеры» – сразу же хотелось услышать еще раз. Абонемент «Шедевры и премьеры» завершится 1 июня.