– Николоз, правильно ли я понимаю, что мы услышали в Петербурге «оркестр номер один» из Грузии?

– Даже если это и так, «номером один», на мой взгляд, должен считаться не тот оркестр, у которого высокий статус, а тот, у которого соответствующее качество игры.

– Вы хотите сказать, что у вашего оркестра много конкурентов?

– В Тбилиси есть симфонический оркестр в оперном театре, есть муниципальный симфонический оркестр, которые я ценю. К моему счастью, у нас в оркестре собрались действительно лучшие молодые музыканты, в частности группы духовых и струнных. У нашего коллектива долгая история, им руководили знаменитые композиторы и выдающиеся дирижеры, но сегодня он переживает не лучшие времена в финансово-экономическом плане: у оркестрантов очень невысокие зарплаты – 250-300 долларов в месяц. В оперном театре, например, артисты оркестра получают вдвое больше. (И все же лучшие музыканты решили перейти к нам – прежде всего, из-за интересных творческих планов, из-за того, что творчески настроенные исполнители предпочитают играть полноценную симфоническую музыку, а не оркестровый аккомпанемент.) В зале Музыкального центра им. Е. Микеладзе, где мы играем, великолепная акустика, лучшая в Тбилиси, но это здание находится в плачевном состоянии, а бюджета на реставрацию пока нет. Мы очень надеемся, что после того как завершится ремонт в оперном театре, очередь дойдет и до нас. Насколько мне известно, в Министерстве культуры Грузии стоит вопрос финансирования оркестра, поэтому если все пойдет по плану, то нас ждет позитивное будущее, и мы сможем осуществить многое из задуманного.

– Как долго Государственному оркестру Грузии приходится терпеть лишения?

– У этого оркестра странная, отчасти несчастливая судьба, преследующая его с самого начала. Основатель, художественный руководитель и первый дирижер Евгений Микеладзе – друг Шостаковича и Прокофьева, которые отзывались о нем как о гениальном дирижере, – был расстрелян по политической статье в 1937 году, в возрасте 33 лет. Этот оркестр всегда был главным в стране, но почти всегда испытывал сложности. Возглавить его меня пригласил Зураб Жвания, бывший в 2003-2005 годах премьер-министром Грузии. Он предложил мне вернуться в Тбилиси из Вены, где я тогда учился в Университете музыки и исполнительского искусства благодаря помощи фонда, которым занимался Жвания (он вообще много думал о культуре, поддерживал творческую молодежь). Я вернулся, не успев завершить учебы, но очень скоро премьер-министр Жвания был убит. Оркестр остался без поддержки правительства. Я самостоятельно добился того, чтобы и оркестру, и нашему Музыкальному центру, куда входит также Государственная капелла Грузии, передали здание бывшего Дома культуры железнодорожников – один из исторических залов Тбилиси на проспекте Давида Строителя, где мы сейчас и базируемся. Но самое главное, что после того, как многие музыканты ушли на пенсию, а большая часть оставшихся после проведенных мной прослушиваний не прошли конкурс, в оркестр пришли молодые музыканты. Повторюсь: у нас собралась исключительная молодежь, решившая, что вместе со мной можно сделать очень серьезный шаг вперед. Сейчас фактически все начинается заново, хотя традиции у нас все же значительные: обновленному составу требуется время, чтобы достичь высокого профессионального уровня. Но тем, как мы начали, я очень доволен.

– Какие шаги предпринимаются для эффективного развития молодого оркестра?

– Мы приглашаем к работе консультантов. С нами работают концертмейстеры Израильского филармонического оркестра Зубина Меты, Симфонического оркестра Баварского радио, которым руководит Марис Янсонс, с разными группами нашего оркестра занимаются музыканты из Венской и Берлинской филармоний. Все они – мои друзья, близкие люди, с которыми меня связывает сотрудничество в качестве композитора, пианиста или дирижера. Они соглашаются работать без гонораров и делают все, чтобы уровень нашего оркестра стал особым. Почти все из них, когда слушают наш оркестр, говорят, что его звучание уже напоминает звучание американского оркестра, в частности Нью-Йоркской филармонии, – яркое и одновременно мягкое. Не могу сказать, что это то, к чему я стремлюсь. Но если такое качество мы примем за основу, то можно рассчитывать на многое. Я мечтаю о том времени, когда наш оркестр будет играть все симфонии Брамса, Бетховена и Малера. Симфонии Малера, например, не исполнялись в Тбилиси 10-15 лет, а с обновленным составом мы недавно уже смогли исполнить его Первую симфонию и довольно успешно. Правда, не без помощи севших в оркестр концертмейстеров Израильской филармонии, но ведь практика приглашения музыкантов на первые пульты всегда существовала и продолжает существовать (например, в Люцернском фестивальном оркестре Клаудио Аббадо можно встретить Наталью Гутман в качестве концертмейстера группы виолончелей). Но самое главное для меня в истории с этим оркестром то, что вместе с Министерством культуры Грузии мне удалось провести чрезвычайно серьезную реформу. Не знаком со статистикой, но предполагаю, что среди симфонических оркестров на постсоветском пространстве мы первые сделали это.

– Не поделитесь подробностями «симфонической реформы»?

– В этой реформе нам помог пример Берлинской филармонии. Мы построили систему отношений дирижера и оркестра по западноевропейскому образцу. Оркестр сам выбирает себе руководителя, контракт заключается на четыре года, оркестр раньше времени может проголосовать против своего дирижера, если тот нарушит какие-либо из коллективно принятых правил, и никакое правительственное лицо не имеет права вмешиваться в эти процессы. Министерство культуры назначает не руководителя, а лишь директора оркестра, и то только после того, как выбранный оркестром главный дирижер выскажет свое мнение о том, кого бы он хотел видеть на посту генерального менеджера. У нас действует художественный совет, опять же выборный, в состав которого входят пять музыкантов «со стороны» и семь представителей оркестра и хора. Совет первым обсуждает кандидатов, предложенных оркестром, а потом объявляет имя одного, после чего голосует весь оркестр. Если две трети проголосуют «за», кандидат считается выбранным (так выбрали меня.) Мы гордимся худсоветом, в котором согласились участвовать композитор Гия Канчели, оперный певец Паата Бурчуладзе, пианист Александр Торадзе, живущий в Израиле композитор и дирижер Иосиф Барданашвили, а также руководитель знаменитого женского хора «Гори» Шалва Мосидзе. Все они крупные творческие личности, известные в мире музыки, их не обманешь.

– У каких музыкантов вы учились в Вене?

– Прежде всего, у композитора Мишеля Жарреля. В Венский университет музыки часто приезжали с мастер-классами такие знаменитости, как Пьер Булез, Лучано Берио, даже Дерьдь Лигети, – встречи с ними были феноменальные. Я прошел там первую часть обучения в бакалавриате, перешел в магистратуру, но, как уже сказал, из-за оркестра пришлось вернуться домой.

– Кто преподал вам дирижерскую науку?

– Я учился и продолжаю учиться по записям выдающихся дирижеров. На основании собственного опыта могу сказать, что не обязательно все знать, главное – чувствовать. Дирижировать меня учат оркестранты. Если у меня что-то не получалось, они всегда подсказывали. Важно, что они поверили в меня, в мое отношение к музыке. У меня как у музыканта с композиторским мышлением отличное от других дирижеров видение музыки. Я дирижировал большинством последних премьер сочинений ныне здравствующих композиторов, в том числе Гии Канчели, и им очень нравятся мои интерпретации. Когда я работаю над произведением, я абсолютно четко понимаю психологические и технические причины возникновения той или иной ноты, их внутреннюю взаимосвязь. Я вижу музыку изнутри.

– Какой репертуаром располагает сегодня Государственный симфонический оркестр Грузии?

– Репертуар пока не очень большой, но каждую субботу мы стараемся давать программу с новыми произведениями. Мы проводим очень интересный фестиваль современной музыки «Контрапункт» – фестиваль музыки двух композиторов, один из которых согласно концепции должен быть грузинским, другой зарубежным и сочетаться либо по подобию, либо по контрасту. Первый фестиваль был посвящен Альфреду Шнитке и Сулхану Насидзе, композитору поколения Канчели, который рано умер, не успев стать известным в Европе. На втором фестивале исполнялась музыка Арво Пярта и Франгиз Ализаде, являющейся председателем Союза композиторов Азербайджана, а также Нателы Сванидзе (подруги Эдисона Денисова, Софии Губайдулиной). Последний «Контрапункт» был посвящен музыке Тиграна Мансуряна, а с грузинской стороны присутствовал Важа Азарашвили. Молодой альтист Григорий Цагарели играл Альтовый концерт Азарашвили, а всемирно известная альтистка Ким Кашкашьян исполняла Альтовый концерт Мансуряна. Фестиваль прошел с огромным успехом.

Мы также часто участвуем в благотворительных проектах Пааты Бурчуладзе, который приглашает известных певцов и дирижеров. Сейчас готовим концертное исполнение «Риголетто», посвященное 200-летию со дня рождения Верди. В Тбилиси у нас бурная жизнь, но об активной гастрольной жизни пока только мечтаем. Визит в Петербург – первый шаг, за которым, надеюсь, последуют и другие.

– Публика вас любит?

– Залы на наших концертах всегда полные.