До нынешнего концерта я знал о ней лишь как об участнице V Большого фестиваля РНО в 2013 году (партия сопрано во Второй симфонии Малера), как о дебютантке театра Метрополитен-опера (Мими в «Богеме» Пуччини в сезоне 2013/2014) и как об исполнительнице на той же сцене в сезоне 2014/2015 партии Микаэлы в «Кармен» Бизе. Слышать А. Хартиг вживую мне прежде не доводилось, а услышанное сразу насторожило, в то время как публика в зале начала выражать бурные симпатии с первого же номера – романса Валли из одноименной оперы Каталани. Вслед за ним прозвучали рассказ Мими из «Богемы» Пуччини, ария Маргариты («с жемчугом») из «Фауста» Гуно, ария Микаэлы из «Кармен» Бизе и, наконец, ария Виолетты из первого акта «Травиаты» Верди.

Вот, собственно, и весь незатейливый и далеко не щедрый по количеству заявленных в программе номеров вокальный набор на два отделения… Но ария Виолетты – такова уж ее магическая сила – закономерно стала убойным хитом, который вызвал необычайный шквал оваций. Он с лихвой перекрыл весь слушательский энтузиазм, проявлявшийся по отношению к певице на протяжении четырех предшествующих номеров вместе взятых. Впрочем, тотальной безнадежностью как от арии Виолетты, так и от всего, что было в этот вечер, не повеяло. Но и стопроцентного восторга также не возникло.

В концерте участвовал оркестр «Новая Россия», однако вместо его художественного руководителя и главного дирижера Ю. Башмета на подиум взошел спокойный и методичный итальянский маэстро Джулиано Карелла. Подборка оркестровых пьес оказалась банально стандартной: увертюра к «Сицилийской вечерне» Верди, интермеццо из опер «Сельская честь» Масканьи и «Паяцы» Леонкавалло, антракт к третьему акту «Кармен» Бизе. Единственным, что хоть как-то оживило впечатления, стала увертюра к опере «Мирей» Гуно.

Голос Аниты Хартиг, несмотря на его пронзительные forte, драматическим не назовешь, да и выбор репертуара говорит о том, что это сопрано лирическое. При этом он совершенно не обладает нижним регистром и неустойчив в среднем, звукоизвлечение утяжелено спинтовостью, а звук формируется исключительно в головном резонаторе. В силу этого наименее убедительной предстала как раз ария Валли, в которой драматические окончания вокальных фраз певица недвусмысленно «проглатывала». К тому же со всей очевидностью уже в этом первом номере обнаружилась неровность вокальной линии: швы между регистрами были заметны весьма отчетливо.

Певица вообще очень увлекалась пением «в голос», то есть несбалансированным открытым звуком, в интерпретациях была холодна, как лед, но если итальянские арии (особенно ария Мими) все же «шли в зачет» хотя бы номинально, то тонкости французского лирического стиля стали для нее совсем уж проблематичными

о нынешнего концерта я знал о ней лишь как об участнице V Большого фестиваля РНО в 2013 году (партия сопрано во Второй симфонии Малера), как о дебютантке театра Метрополитен-опера (Мими в «Богеме» Пуччини в сезоне 2013/2014) и как об исполнительнице на той же сцене в сезоне 2014/2015 партии Микаэлы в «Кармен» Бизе. Слышать А. Хартиг вживую мне прежде не доводилось, а услышанное сразу насторожило, в то время как публика в зале (в подавляющем большинстве) начала выражать бурные симпатии с первого же номера – романса Валли из одноименной оперы Каталани. Вслед за ним прозвучали рассказ Мими из «Богемы» Пуччини, ария Маргариты («с жемчугом») из «Фауста» Гуно, ария Микаэлы из «Кармен» Бизе и, наконец, ария Виолетты из первого акта «Травиаты» Верди.

Вот, собственно, и весь незатейливый – далеко не щедрый по количеству заявленных в программе номеров! – вокальный набор на два отделения. Но ария Виолетты – такова уж ее магическая сила – закономерно стала убойным хитом, который вызвал необычайный шквал оваций. Он с лихвой перекрыл весь слушательский энтузиазм, проявлявшийся по отношению к певице на протяжении четырех предшествующих номеров вместе взятых. Впрочем, тотальной безнадежностью как от арии Виолетты, так и от всего, что было в этот вечер, не повеяло. Но и стопроцентного восторга также не возникло.

В концерте участвовал оркестр «Новая Россия», однако вместо его художественного руководителя и главного дирижера Ю. Башмета на подиум взошел спокойный и методичный итальянский маэстро Джулиано Карелла. Подборка оркестровых пьес оказалась банально стандартной: увертюра к «Сицилийской вечерне» Верди, интермеццо из опер «Сельская честь» Масканьи и «Паяцы» Леонкавалло, антракт к третьему акту «Кармен» Бизе. Единственным, что хоть как-то оживило впечатления, стала увертюра к опере «Мирей» Гуно.

Голос Аниты Хартиг, несмотря на его пронзительные forte, драматическим не назовешь (да и выбор репертуара говорит о том, что это сопрано лирическое), при этом он совершенно не обладает нижним регистром и неустойчив в среднем, звукоизвлечение утяжелено спинтовостью, а самый звук формируется исключительно в головном резонаторе. В силу этого наименее убедительной предстала как раз ария Валли, в которой драматические окончания вокальных фраз певица недвусмысленно «проглатывала». К тому же со всей очевидностью уже в этом первом номере обнаружилась неровность вокальной линии: швы между регистрами были заметны весьма отчетливо.

Певица вообще очень увлекалась пением «в голос», то есть несбалансированным открытым звуком, в интерпретациях была холодна как лед, но если итальянские арии (особенно ария Мими) все же «шли в зачет» хотя бы номинально, то тонкости французского лирического стиля стали для нее совсем уж проблематичными – и в арии Маргариты, и в арии Микаэлы. Почувствовать все волшебство, весь аромат этой музыки так и не удалось, и я в который раз убедился, что сегодня в мире оперы слово «звезда» зачастую безответственно используется как синоним слова «певица» или «певец».

Ради повышения внимания публики Хартиг прибегала к «эффектам», более уместным в эстрадном шоу, а не концерте академического музыканта, на ранг которого Анита все же претендовала со своими пятью номерами. Так, выйдя петь арию Виолетты, она демонстративно сняла туфли и оставила их красоваться на авансцене.

Под занавес первым бисом довольно аморфно и скучно прозвучало ариозо Лауретты из «Джанни Скикки» Пуччини, спетое словно нехотя, как в одолжение. Зато во втором бисе – бравурно-зажигательной арии Джудитты из одноименной оперетты Легара – певица, почувствовав себя в родной стихии, пошла, что называется, вразнос. Туфли снова оказались лишними, а зал был окончательно «добит» – завоеван, положен на обе лопатки, хотя проблем с техникой, со стилем и в этом непростом номере «легкого жанра» также хватало…