Творчество Мечислава Вайнберга набирает обороты известности. На этот сезон запланированы три постановки его опер – в Большом, Екатеринбургском оперном и московской «Новой опере», на излете прошлого всех опередила неугомонная Мариинка.

Значительный всплеск интереса к музыке Вайнберга случился лишь десять лет назад — с концертного исполнения оперы «Пассажирка» (1968), ждавшей своего часа почти сорок лет: в 2006-м, силами Музыкального театра им. Станиславского и Немировича-Данченко (см.: «Играем с начала», 2015, № 12, 2016, № 4). Три года спустя, к 90-летию со дня рождения Вайнберга, в Великобритании (впервые на Западе) прошел фестиваль, посвященный его творчеству (прозвучали инструментальные сочинения, Реквием и одноактная опера «Леди Мангазея»), – Европа с удивлением узнала о «неизвестном советском композиторе» уровня Прокофьева и Шостаковича.

Удивительно, что в отличие от других опер Вайнберга его ныне знаменитая «Пассажирка» в советские годы не шла, хотя повесть польки Зофьи Посмыш, легшей в основу либретто Александра Медведева, была широко известна в СССР и даже экранизирована. Опера не вызывала энтузиазма не столько в отечественных театрах, сколько у партийных функционеров: видимо, она казалась слишком пацифистским, идеологически бесхребетным сочинением. В итоге ее российская театральная премьера состоялась только сейчас в Екатеринбурге (на шесть лет позднее мировой премьеры в австрийском Брегенце).

Амбициозный проект для уральского театра – дело обычное. После россиниевского «Графа Ори» и «Сатьяграхи» Гласса удивляться, кажется, уже нечему: в Екатеринбурге могут всё. Кстати, сделала «Пассажирку» та же команда, что и диковинную оперу про Махатму Ганди, – молодой американский режиссер Тадеуш Штрасбергер и словацкий маэстро Оливер фон Донаньи, с прошлого сезона – главный дирижер Екатеринбургской оперы. Получился не просто цельный и гармоничный, абсолютно адекватный выразительной и глубокой музыке Вайнберга «сценический продукт», но спектакль-откровение, который цепко держит публику почти три часа, вызывая волнение до дрожи, до слез…

«Кинематографичность» партитуры Штрасбергер схватил очень точно: на сцене постоянно сменяют друг друга два плана повествования, что придает действию контрастность и дополнительную остроту. Уютные палуба и каюта фешенебельного трансатлантического лайнера, на котором происходит роковая встреча бывшей эсэсовки Лизы и узницы Освенцима польки Марты, – первый план. Второй, основной, в котором протекает львиная доля оперы, – жуткий лагерный барак, по периметру обрамленный дымящими кирпичными трубами крематория. Вторая сильная сторона режиссуры – индивидуализация узниц, ясная работа с каждой героиней, получающей свой характер, свой образ, притом что все они одеты в одинаково унылую тюремную одежду (художник по костюмам Вита Цыкун). В спектакле немало щемящих, если не душераздирающих сцен, их воздействие объясняется как музыкальными достоинствами, там и удачей постановщиков: лирическая песня Кати о России, скрипичное соло приговоренного к смерти Тадеуша, жениха Марты, молитвы узниц, их простые, сердечные диалоги.

Самобытная музыка Вайнберга была блестяще исполнена – точнее, прожита, прочувствована и трепетно донесена до слушателя. Великолепные вокальные и актерские работы у Натальи Карловой (Марта), Ольги Теняковой (Катя), Надежды Бабинцевой (Лиза), Татьяны Никаноровой (Хана), Натальи Мокеевой (Иветта), Ирины Куликовской (Власта). Не менее впечатляют мужчины – пронзительный тенор Владимир Чеберяк (Вальтер, муж Лизы, немецкий дипломат) и мужественный баритон Дмитрий Стародубов (Тадеуш). Разговорные роли эсэсовцев пугающе правдоподобны своей жесткой, чеканной декламацией.

Сила контраста, резких перепадов от драматической взвинченности к лирической медитативности, камерности, интимности блестяще воплощена маэстро Донаньи с оркестром театра. Скорбные хоры узников контрапунктом усиливают трагическую краску в атмосфере оперы (хормейстер Анжелика Грозина). Бытового правдоподобия достигают оттеняющие лагерную жизнь легкомысленные танцы на палубе лайнера (балетмейстер Надежда Малыгина).

На фото Лиза  – Н. Бабинцева

Фото Сергея Гутника