Корреспондент «Играем с начала» провела с пианистом блиц-беседу, но прежде расспросила о Вадиме Холоденко его знаменитого педагога Веру Горностаеву.

– Вера Васильевна, в своих интервью Вадим рассказывает, что познакомился с вами на конкурсе «Гран-при Марии Калласс» в Афинах. Вы работали в жюри, а он выступал от Украины, будучи студентом Национальной музыкальной академии им. П.И. Чайковского, учеником Бориса Григорьевича Федорова.

– Да, это так. Вадим тогда мне очень понравился, я его поддерживала, он совершенно законно получил первую премию, хотя так, как он сейчас играет, он еще не играл. Но то, что у него сильное дарование, я заметила сразу.

– Правда ли, что в ваш класс он попал благодаря Юрию Башмету?

– Произошла история, которая сыграла в судьбе Вадима определенную роль. Как победитель конкурса он играл один из концертов с оркестром «Новая Россия», после чего директор этого коллектива Роберт Евгеньевич Бушков обменялся с Вадимом телефонами – как говорится, «если что – звони», – так как понял, что мальчик очень даровит. А позже оркестру понадобился солист, с которым можно было бы обыграть Второй концерт Брамса перед выступлением с зарубежным гастролером, – по-моему, с Питером Донохоу. И Юрий Башмет попросил своего директора найти молодого пианиста, чтобы сначала с ним сыграть это сочинение. Роберт Бушков позвонил в Киев и спросил – Вадик, ты мог бы через пять дней сыграть Второй концерт Брамса? Вадим ответил, что, наверное, да, «я его читал», так он выразился (а он вообще все может сыграть). Одним словом, приехал в Москву, сыграл концерт, Юрию Абрамовичу очень понравилось, и он Вадима спрашивает: «Что ты – в Киеве? Тебе надо учиться в Москве». – «Да, но у меня нет денег». Вадиму же надо было платить за обучение, он ведь представитель другого государства. И Юрий Башмет, узнав, что Вадим хочет учиться в нашей консерватории и именно в моем классе – так он сам сказал, – нашел способ ему помочь. Конкретно – нашел спонсора, который оплачивал его обучение, потому что деньги нужны были большие (тогда, кажется, около 8 000 долларов). А потом у нас состоялся такой телефонный разговор: «Вера Васильевна, это говорит Вадим Холоденко. Вы меня забыли?» – «Нет, не забыла». – «Скажите, а если бы я приехал в Москву, вы могли бы меня взять в класс?» – «Вадик, тебя – да, могла бы». И он перевелся из Киевской консерватории к нам, на первый курс.

– Как развивался Вадим?

– Достаточно много времени прошло, пока, в общем-то, он не стал играть совсем серьезно, хорошо. Тогда он поехал в Японию на Международный конкурс музыкантов в Сендае и получил первую премию, а два года назад сыграл в Германии на Международном конкурсе им. Ф. Шуберта в Дортмунде и тоже победил.

– Вы взяли Вадима к себе в ассистенты – значит, вы его высоко цените?

– Я очень его ценю. Его нельзя не ценить – надо быть совсем плохим педагогом, чтобы не разобраться в этом мальчике! Вадим – замечательное, огромное дарование. Его музыкантская привлекательность, прежде всего, в том, что у него совершено феноменальные профессиональные данные. Перечисляю: он читает с листа – фантастически! Он все, что надо выучить, может выучить в два, в три дня, ему для того, чтобы выучить самое сложное произведение, нужно пять-шесть дней. У него невероятный слух, превосходная память. Когда он аккомпанировал Третий концерт Рахманинова по клавиру – я этого не могу забыть, – он добавлял голоса, прописанные в оркестровой партитуре, которые помнил на слух. У Вадима огромный виртуозный ресурс, он уже сейчас виртуоз потрясающий. Он большая умница. Человек, наделенный культурой, умом, талантом, артистизмом. Он замечательный ансамблист: аккомпанирует скрипачам – много выступал, например, с Аленой Баевой, – виолончелистам, он нарасхват. Одним словом, музыкант одарен от Бога.

– Каким вам видится будущее Вадима Холоденко?

– У этого человека будет мировая слава.

* * *

Вадим Холоденко представлял на конкурсе родную Украину. Однако вот уже почти 10 лет он живет в Москве, где создал собственную семью, и в настоящее время решается вопрос о смене его гражданства с украинского на российское. Лауреат 11 международных конкурсов, первым из которых был юношеский конкурс Владимира Крайнева в Харькове, Вадим Холоденко много концертирует как солист и в дуэте, созданном с пианистом Андреем Гугниным, выступает с известными симфоническими коллективами – более всего с оркестром «Новая Россия» под управлением Ю. Башмета, – а еще делает транскрипции романсов С. Рахманинова и записывает компакт-диски.

Вадим Холоденко:

«О музыке внутри»

У меня в голове постоянно звучит музыка. Я все время погружаюсь в музыкальные пласты и ищу новые замыслы. Моя жизнь связана с музыкой на сто процентов.

О цели

– Сейчас я на пути к осуществлению своей мечты – хочу сыграть все сонаты Бетховена. Половину сыграл – половина осталась. К этой цели я шел минимум три года и каждый день по три часа занимаюсь сонатами.

«32 сонаты» – это для меня очень ценный проект, и вначале он должен был пожить внутри меня: любая идея – это растение, и пока оно не проросло и не имеет хорошей корневой системы, лучше не говорить о нем.

Вообще, о больших целях лучше не рассказывать, пока ты не дошел в их осуществлении хотя бы до середины. Чем больше рассуждать вслух о своих проектах, тем больше будет ненужных сомнений – «зачем это нужно, раз это сыграли уже 150 раз», – и тогда твоя цель может потерять для тебя значение. Понятно, что сонаты Бетховена никогда не потеряют ценности. Когда я открыл самое «хитовую» из них, «Лунную», я был в очередной раз потрясен тем, какая это гениальная музыка. Она достойна того, чтобы звучать по сто раз в день. Даже в формате рингтона.

О профессиональном музыкальном мире

– Одна из черт нашего музыкального мира – он очень маленький. Я его сравниваю с «Боингом-747» («Джамбо джет»): в «горбу» располагается малое количество избранных, а остальные летят эконом-классом, пытаются пролезть наверх, но их сбрасывают. Мало кому удается пересесть в бизнес-класс.

О России и Японии

– Я очень люблю Россию и не хочу никуда уезжать. На втором месте для меня Япония. Каждый раз, приезжая в Японию, я думаю о том, что это место, где можно нормально жить. Меня в Японии привлекают человеческие отношения: общение людей происходит на каком-то другом уровне. Я могу там спокойно заниматься своей работой – профессия музыканта уважается, и концерты проводятся на высочайшем уровне в плане организации, продаж билетов, рекламы.

О том, как учатся в Японии

– Японцы приглашают к себе на мастер-классы педагогов со всего мира. Молодцы! Они и сами уже учат. У них замечательная техника, понимание музыки. Я иногда даю там мастер-классы. Много учеников в Японии у моего педагога Веры Васильевны Горностаевой.

О дуэте iDuo

– C Андреем Гугниным в нашем дуэте iDuo мы шаманим. Со стороны кажется, что это легко. Но для того, чтобы одна фраза прозвучала вместе, необходима кропотливая предварительная работа и репетиции. Дуэт – это достаточно трудоемкий процесс.

О барочной музыке и учебных программах

– У меня недавно был экспириенс на клавесине, я играл на концерте музыку Ф. Куперена, Ж.-Ф. Рамо. Конечно же, барочной музыке нужно отдельно обучаться. На любительском уровне это звучит бездарно. Когда-нибудь (например, после сонат Бетховена) я надеюсь специально обучиться мелизматике и фразировке барочной музыки. Это часть полноценного музыкального обучения. Это так же естественно, как и то, что пианисту надо уметь играть современную музыку.

По большому счету ортодоксальный консерваторский курс пианиста предполагает исполнение романтической и классической музыки первой половины XX века. Все остальное остается за кадром, и это не очень хорошая черта российского образовательного процесса. Все-таки должен преподаваться и XXI век, и музыка барокко, и вторая половина XX века, но у нас все эти направления изучают на разных кафедрах, а находить время для факультативов достаточно сложно. Учебная программа должна как-то обновляться, по-моему.

О скорости клавесина

– Я не согласен с теми, кто думает, что у клавесина плоское звучание. Может быть, я скажу ересь, но, как я понимаю, клавесин – инструмент с не самым богатым набором обертонов, зато он дает возможности проявить мегавиртуозную технику. Мелкие пассажи на клавесине играть очень приятно, мозги начинают работать совершенно по-другому.

Рояль – это роскошное элегантное авто, а клавесин – это спортивная гоночная Ferrari, на которой можно развить такую большую скорость, которую рояль «не выжмет».

О транскрипциях романсов Рахманинова

– Романсы Рахманинова, на мой взгляд, относятся к самому лучшему из того, что он написал, и мне безумно жаль, что я не могу сам это исполнять, поэтому и делаю транскрипции.

Музыка Рахманинова очень вдохновляет. Сколько раз я слушал его «Симфонические танцы»! В них слышно время, в котором жил композитор, настолько ярко это написано. Рапсодия, на мой взгляд, сделана, как будто из пластика, но это тоже зеркало времени, и среди этого «карнавала», когда все смешивается и непонятно, где хорошее, а где плохое, вариация Des-dur – единственный островок любви, понимания и счастья.

О композиторах-современниках

– Могу назвать имена нескольких современных композиторов: Алексей Курбатов, Павел Карманов, Алексей Сюмак, Кузьма Бодров. Для меня их музыка – это хорошая современная музыка, и у меня нет никакого протеста, когда я ее исполняю.