Предшественниками певицы в статусе главного победителя на престижном оперном конкурсе в Великобритании, известном не только своим мощным жюри, но и его непредвзятостью, были два россиянина – Дмитрий Хворостовский (1989) и Екатерина Щербаченко (2009). Надежда Кучер представляла в Кардиффе не Россию, а Белоруссию. Тем не менее именно в России она получила прочную вокальную школу – в Петербургской консерватории, которую окончила в 2011 году в классе профессора Тамары Дмитриевны Новиченко, выучившей также и главную примадонну мира Анну Нетребко. В России постепенно начала складываться и карьера Надежды как оперной солистки – сначала в театре Петербургской консерватории, затем в петербургском же Михайловском театре и, наконец, в Пермском театре оперы и балета им. Чайковского, куда она отправилась за «своим» репертуаром, которого на тот момент требовал ее голос. Из Минска первой белоруске, получившей престижную награду, никаких предложений пока не последовало, а дирекция Пермской оперы, узнав о победе сопрано в Кардиффе, пригласила ее выступить на Урале. Было предложение и из Петербургской филармонии, но его пришлось отменить из-за постановки «Травиаты» в Берлинской государственной опере под управлением самого Даниэля Баренбойма – Надежда исполняла заглавную партию. В Перми состоялось знакомство певицы с маэстро Теодором Курентзисом. Там же в 2012 году она подготовила сложнейшую партию Медеи в ультрасовременной опере Паскаля Дюсапена «Медеяматериал» для Дягилевского фестиваля, которая чуть не стоила ей нервного срыва и за которую получила «Золотую маску». Вторую «Маску» Надежде вручили в прошлом году за Донью Исабель в пермской постановке «Королевы индейцев» Перселла.

Первый сольный концерт не в первопрестольной, а в Перми, наряду с не многочисленными, но очень прицельными, тщательно осмысленными контрактами в европейских оперных театрах стал дополнительным свидетельством творческой бескомпромиссности Надежды. В ее послужном списке на заре большой карьеры оказалась партия, о которой могут лишь мечтать, но так и не достигать ее многие сопрано, – Эльвира в «Пуританах» Беллини в Опере Сантьяго, а еще – сложная партия Матильды в «Вильгельме Телле» Россини в Женевской опере. Надежда меньше всего думает о быстром успехе, тем более о славе – понятии призрачном и зачастую обманчивом. Когда с ней начинаешь говорить о «карьере», певица вскипает, начинает убеждать в том, что она всего лишь занимается любимым делом, которое приносит радость ей и должно радовать слушателей. Секрет ее победы в Кардиффе также заключался в творческой честности и предельной, зашкаливающей искренности, желании показать не себя в музыке, а музыку в себе. Западные эксперты аттестуют вокальное амплуа Надежды Кучер как редко встречающуюся «драматическую колоратуру». Но даже при столь выгодно отличающих ее чертах она занимает самую конкурентно напряженную нишу: сотни лирических и лирико-колоратурных сопрано со всего света с разной степенью интенсивности стремятся сегодня удержать высокую исполнительскую планку, чтобы быть замеченными.

В программу концерта Надежды Кучер в Пермской опере вошли отнюдь не хиты вроде «Травиаты», но любимые певицей сочинения зарубежных и русских композиторов, включая Концерт для голоса с оркестром Глиэра. В первой, европейской части она продемонстрировала и совершенства своего голоса – ровность и трепетную вибратную насыщенность каждого тона, легкость и полноту дыхания, – и свои способности проникать в «корень» стиля, и умение вживаться в переживания героинь: Матильды из «Вильгельма Телля», Эльвиры из «Пуритан», Луизы из одноименной оперы Гюстава Шарпантье. Был и редко звучащий «Соловей» Сен-Санса, во время исполнения которого почему-то больше всего думалось о выдающейся ленинградской сопрано Галине Ковалевой. Фирменную куклу из «Сказок Гофмана», за которую Надежда Кучер снова номинирована на «Золотую маску», она приберегла для бисов. Второе – русское отделение было больше похоже на откровение, исторгающее очистительные слезы. Каждый номер – предсмертная ария Марфы или сцена таяния Снегурочки, равно как и ариозо Франчески из «Франчески да Римини» Рахманинова – все превращалось в гимны всепрощения и вселенской любви, становясь апологией русского космизма.

Не подкачали на дебютном концерте певицы и дирижер с оркестром. В театре, где работает Теодор Курентзис, конечно, не может не быть сильной дирижерской конкуренции. Но молодой маэстро Валентин Урюпин продемонстрировал точный, ясный и очень умный жест, вслед за которым и оркестр как минимум не мешал солистке добиваться высоких художественных результатов. В мае Надежду Кучер ждут в Лондоне с сольным концертом под рояль, партию которого исполнит Джулиус Дрейк. А в октябре она посетит Петербург сразу с двумя концертами.