Мелодии этой бессмертной оперы давно стали народными, причем в мировом масштабе. Кто не знает колыбельную Клары «Summertime» или задорную песенку Порги «I got plenty o’ nuttin»? А не менее знаменитый, проникнутый исключительной по силе лирикой дуэт титульных героев «Bess, you is my woman now»? Его с удовольствием исполняют не только чернокожие певцы, но, например русская сопрано Анна Нетребко и немецко-уругвайский баритон Эрвин Шрот, – он звучал (пока дуэт не распался по личным и творческим причинам) едва ли не на каждом их совместном концерте. Однако стоит напомнить, что целиком исполнять свою оперу Гершвин позволил только чернокожим певцам – все остальные вокалисты имеют право петь лишь фрагменты из «Порги и Бесс», и в этом сегодня заключается немалая сложность постановки этого великого произведения американской музыки.

В советское время, когда с авторскими правами у нас не особо считались, «Порги и Бесс» шла в отечественных театрах, в частности – в Московском музыкальном театре им. Станиславского и Немировича-Данченко, на театральных сценах других российских городов и союзных республик. Но сегодня, когда Россия соблюдает принятые международно-правовые обязательства, подобное уже невозможно, а стало быть, шансы услышать эту оперу целиком у россиян невелики. Так, «Геликон-опера», в 2004 году вознамерившаяся выпустить спектакль «Порги и Бесс», отказалась от проекта, ограничившись театрализованным «Гершвин-гала». В 2008 году московские и петербургские меломаны имели возможность видеть гастрольный спектакль афроамериканских артистов в постановке Сьюзан Вильямс-Финч. На последнем Шаляпинском фестивале в Казани «Порги» был дан целиком, но только в концертной версии и с приглашенными чернокожими вокалистами. Оригинальную постановку «Порги и Бесс» Россия видела лишь однажды – более полувека назад в исполнении афроамериканской труппы «Эвримен-опера». Поэтому нынешнее афроамериканское культуртрегерство ожидалось как нечто диковинное.

Именно в надежде на это – за жаркими аутентичными страстями – многие устремились в Зал Чайковского холодным октябрьским вечером, поскольку в афише было анонсировано концертное исполнение полной версии редко звучащей оперы. Однако пришедших ждало определенное разочарование: они услышали лишь концертную сюиту Эндрю Литтона для четырех солистов, хора и оркестра. Конечно же, эта сюита включает все «ударные», хитовые номера оперы, и немалое удовольствие от этой музыки все же получить удалось, но впечатления от набора концертных номеров и от целостного музыкально-драматического произведения, согласитесь, совершенно разные.

Темнокожие артисты прекрасно чувствуют себя в родном музыкальном материале: экспрессия, сценическая свобода, отличный свинг (все это белая труппа воспроизвести едва ли способна). Почти все артисты специализируются именно на «Порги» и чуть более широко – на американской музыке (в первую очередь, современной), не имея в своем репертуаре почти ничего другого. ГАСО им. Е.Ф. Светланова, ведомый эксцентричным человеком-оркестром Уэйном Маршаллом (до сюиты он самолично сыграл необъявленный публике экспрессивный опус на органе, а в ходе исполнения «Порги» пару раз покидал дирижерский подиум и музицировал за фортепиано), заразился драйвом и играл живо и не без вдохновения на протяжении всего вечера. Вот только мощь светлановского оркестра, так уместная в по-вагнериански плотной, звуково перегруженной партитуре, не всегда наилучшим образом сказывалась на балансе с вокалистами, чьи, прямо скажем, не вагнеровские голоса частенько тонули в оркестровой пучине. Чего не скажешь о мининском хоре – мощь его звучания сопоставима с оркестровой.

Колоритная Анджела Рене Симпсон с трепетным высоким сопрано и широченным вибрато проникновенно исполнила не только хит «Summertime», но и трогательные ламентации нескольких женских персонажей – Марии, Сирины и других. На контрасте с ней работала Индира Мэйан (Бесс) с голосом более холодным, пронзительным, «рассудочным», что вполне уместно в роли неглубокой, легкомысленной, компромиссной героини, никак не могущей выбрать между соблазнами и подлинными чувствами. Безупречен бас-баритон Кевин Шорт (Порги) – пожалуй, единственный, кому децибелы оркестра нипочем. Тенор Рональд Самм (Спортинг-Лайф и Джейк) – единственный из каста, кто не специализируется узко на Гершвине (в его репертуаре «Отелло», «Кармен», «Паяцы», «Фиделио», «Енуфа»), более всех запомнился ярким артистизмом.