Фестиваль стартовал в этом сезоне необычно рано и сразу спектаклем – явным фаворитом: будет удивительно, если пермская «Королева индейцев» не получит «Золотую маску» на торжественной церемонии в апреле. Но конкурировать с прочими оперными номинантами ей, наверное, и не совсем честно – настолько это явление самобытное, неординарное, не укладывающееся в наши стандартные представления об оперном спектакле, даже экспериментальном. Впору учреждать новую фестивальную номинацию – «новация» или что-нибудь в этом роде; позиция «эксперимент» у фестиваля уже есть, но пермское явление – не голое экспериментаторство. Тут все гораздо глубже и значительней.

Курентзис ассоциируется в большей степени с моцартовским репертуаром – последние годы маэстро усиленно пропагандирует Моцарта, знакомя столицу со все новыми своими работами. Но на сей раз дирижер пожаловал в Москву с другой музыкой, в которой тем не менее моцартианство присутствует – как синоним высшей гениальности. Генри Пёрселл – первый (и единственный до Бриттена) великий классик английской музыки – в России исполняется нечасто. Такие его театральные сочинения, как «Король Артур», «Королева фей» или «Буря» и, конечно же, самое известное творение – «Дидона и Эней» периодически появляются в концертах или антрепризных проектах (последнюю делал в концертном варианте тот же Курентзис, а в прошлом сезоне она появилась в репертуаре «Новой оперы» – этот спектакль тоже номинант нынешней «Маски»), но по большому счету музыка Пёрселла у нас известна очень мало, поэтому услышать привезенную из Перми «Королеву индейцев» было крайне любопытно.

Неоконченная семи-опера в данной интерпретации была впервые показана осенью прошлого года в Перми и в Мадриде, теперь ее ожидает еще и лондонская премьера, поскольку постановка Питера Селларса – это копродукция уральского театра, мадридского Королевского театра и Английской национальной оперы. От своего прототипа, то есть оперы-маски Пёрселла, получившийся спектакль отстоит на значительном расстоянии: Курентзис и Селларс сделали новую редакцию, вплетя в ткань другую музыку композитора (его песни, церковные гимны), кроме того, полностью была пересмотрена драматургия, ибо авторами спектакля предложено абсолютно новое либретто, написанное на основе романа современной никарагуанской писательницы Розарио Агиляр «Затерянные хроники Terra Firma». Однако сюжетная канва, основная антитеза – те же, что и в оригинале: сшибка испанских конкистадоров и индейских туземцев в кровавые времена покорения Америки, любовь представительницы местного нобилитета к испанскому военачальнику, трудности и противоречия этого межрасового союза на фоне продолжающейся истребительной войны.

В Москве оперу показали дважды и в разных форматах: в «Новой опере» дали концертную версию, а на Новой сцене Большого театра – полноценный спектакль. Интересны были оба исполнения, причем вне сценического оформления острый драматизм и мистериальная сущность этой «лебединой песни» композитора прозвучали даже ярче, более выпукло, захватывающе. Театральный контекст добавил своих изюминок: необычная пластика актеров, философская многозначительность хореографических номеров, яркие, бьющие наотмашь живописные декорации художника Гронка в стиле примитивизма…

Самое сильное впечатление обоих вечеров (особенно первого, где была «чистая» музыка) – это, конечно, музицирование коллектива под управлением Курентзиса. В развитии сюжета оперы немалую роль играет Шаман майя, фактически подстрекающий главную героиню на убийство супруга-инородца. Но подлинный шаман в этом спектакле был за дирижерским пультом: точность, тончайшая градуированность нюансов, ювелирная проработка каждой линии, темы, фразы, выверенность каждой паузы – все это создавало ощущение присутствия на каком-то священнодействии, где музыка – богиня, властная и завораживающая, а маэстро – ее верный и одухотворенный жрец. Немаленький для барочной оперы оркестр звучал тем не менее утонченно. Особый восторг – хор с его прозрачным, струящимся звучанием, в котором слышен каждый подголосок и одновременно наличествует необычайная цельность, слитность, идеальный строй: это отдельный акустический спектакль, рождающий красоту и гармонию. Состав солистов интернационален и в целом удачен: небесный сопранист Винс И (Хунапу) и брутальный атлет-баритон Тим Лоуренс (Дон Педрариас), две сопрано – пластичное, гибкое словно змея у Джулии Баллок (Текулихуатцин) и величественное и трепетное у Надежды Кучер (Донья Исабель), звонкий тенор Ной Стюарт (Альварадо) и томный альтино Юрий Миненко (Шбаланк), наконец, характерный, но искусный баритон Лютандо Кэйв (Шаман) составили великолепный ансамбль протагонистов.

Фото Алексея Гущина