В феврале-марте в Брянск традиционно съезжаются композиторы, исполнители и искусствоведы и из российских городов, и из-за рубежа. За многие годы сложился более-менее постоянный круг его участников – сейчас это уже сообщество друзей. Устроители фестиваля приглашают в Брянск известных представителей искусства самого высокого класса и из самых разных областей. Среди них – Константин Райкин с нашумевшей в свое время пьесой «Контрабас» по Патрику Зюскинду, хореограф Татьяна Баганова, представившая публике свои «Провинциальные танцы», а в этом году в киноконцертном зале «Дружба» Брянской областной филармонии будет показан спектакль «Шепот сердца» Евгения Гришковца.
Первоначально брянский фестиваль был задуман композитором и скрипачом Марком Белодубровским как показ отечественного авангарда начала ХХ века. Николай Рославец и Наум Габо, яркие его представители в музыкальном и изобразительном искусстве, родились на Брянщине. И все же программы последующих фестивалей вовсе не ограничивались только началом века, хотя этот период всегда оставался доминирующим. Не ограничивались они и исключительно авангардом. К тому же к двум именам в названии фестиваля добавилось имя самобытного брянского писателя Леонида Добычина – его колоритные рассказы фигурируют в программах фестивалей последних лет, а на этот раз, помимо рассказа «Кукуева», прочитанного московским композитором и музыковедом Антоном Ровнером, состоялась публичная лекция действительного члена Академии русской современной словесности литератора Андрея Арьева. Две другие лекции – «Жизнь и творчество Н. Габо» (старший научный сотрудник ГМИИ им. А.С. Пушкина Наталья Кортунова) и «Николай Рославец и музыка ХХ века» (Антон Ровнер). Несколько слов – о последней лекции образовательно-просветительской направленности: в ней произведения Рославца рассматривались в контексте, скорее, начала ХХ века, а не всего столетия в целом.
В этом году отмечались сразу две даты: 135 лет со дня рождения Николая Рославца и 80 лет со дня смерти Леонида Добычина. Фестиваль растянут во времени (25 февраля – 28 апреля), но основная музыкальная его часть завершилась 1 марта. Звучала самая разнообразная музыка – от Рославца и Артура Лурье до местных молодых и не очень молодых композиторов, связанных с Брянском фактом рождения или фактом творчества.
На открытии (концерт «Брянские премьеры» в Художественном музейно-выставочном центре) исполнялось раннее сочинение Рославца «Ноктюрн» очень нестандартного для своего времени состава (гобой, два альта, виолончель и арфа) в версии солиста Московского ансамбля современной музыки Олега Танцова, адаптировавшего этот постскрябинско-импрессионистский опус к инструментальным возможностям коллектива. МАСМ – частый гость брянского фестиваля. В нынешнем году кроме кларнетиста Олега Танцова приехали флейтист Иван Бушуев, пианист Михаил Дубов, скрипач Владислав Песин и виолончелист Илья Рубинштейн. В исполнении этих же музыкантов прозвучали пьесы современников Рославца – Леонида Половинкина (версия для квинтета двух пьес из урбанистически-модернистского цикла «Происшествия»), Дмитрия Шостаковича («Пять фрагментов», тоже в переложении), Артура Лурье (сольная кларнетовая пьеса «Мим» с посвящением Чарли Чаплину), а также основателя и художественного руководителя фестиваля Марка Белодубровского («Прелюдия и хорал» для скрипки соло с подзаголовком Memento mori) и его молодой коллеги Алины Подзоровой (квинтет Dell’arte, недавно победивший на всероссийском композиторском конкурсе Радио «Орфей»). И если Белодубровский не особенно распространяется о программе своего опуса (она есть, но не рассчитана на публику), то Подзорова очень любит пространные комментарии, которые либо печатаются в буклете, либо зачитываются со сцены. Не стал исключением и квинтет: «Основным импульсом для работы над этим сочинением была идея исследовать таинственную психологическую природу театральной маски, особенно известной благодаря итальянской комедии dell’arte XVI–XVIII вв. Маска поражает нас бесконечными артистическими возможностями, неподвижный облик лица требует выразительной, гротескной жестикуляции».
В афише второго концерта МАСМ под названием «Франкофония» (Большой зал Колледжа музыкального и изобразительного искусства) – французские композиторы разных времен: Гийом де Машо, Франсуа Куперен, Морис Равель, Андре Жоливе, Оливье Мессиан, Жан-Люк Эрве. Директор МАСМ Виктория Коршунова изящно выстроила программу (скажем, равелевская «Гробница Куперена» и «Королевский концерт № 2» самого Куперена соседствовали). Во многом она строилась на контрасте старой и новой музыки, но все-таки присутствие Машо или Куперена на фестивале современного искусства не показалось обязательным. В основном звучали хрестоматийные пьесы вроде «Бездны птиц» из мессиановского «Квартета на конец времени», но были и малоизвестные опусы («Красный интерьер» Эрве).
Еще одна программа – «ХХ век» (Художественный музейно-выставочный центр) – была исполнена силами местных музыкантов, причем очень достойно. Это Дарья Кудрицкая (сопрано), Елена Козловская и Татьяна Максимцева (фортепиано), а также Владимир Дубинин, выступавший в двух ипостасях – пианиста и композитора. Кстати, редко кто из вокалистов с роскошным голосом берется петь современную музыку, и Кудрицкая в этом смысле – приятное исключение. Программа запомнилась пестротой – звучали сочинения Джина Прицкера («Нью-Йорк»), Владимира Дубинина (соната «Наскальная фреска» по мотивам балета «Огонь»), Эллы Милх-Шериф (Reflections on Love), Дины Сморгонской («Прогулка. Дама с зонтиком» по картине К. Моне), Бориса Арапова (Фортепианная соната № 5 De profundis), Михаила Ипполитова-Иванова («Пять японских стихотворений»), Геннадия Банщикова (вокальный цикл на стихи Ф.Г. Лорки). Не совсем ясно, по какому принципу отбирались именно эти опусы, – я адресовала вопрос Марку Белодубровскому.
– Марк Ефимович, расскажите о концепции концерта брянских исполнителей, если она была.
– Я ориентировался, прежде всего, на возможности музыкантов. Была идея собрать именно брянских исполнителей, интересующихся современной музыкой, и это уже традиция – каждый год в фестивальной афише есть подобный концерт. Странным образом в этой программе все так или иначе связано с Петербургом. Дина Сморгонская училась в Петербурге, Борис Арапов – профессор Петербургской консерватории, Геннадий Банщиков – известный петербургский композитор, в программе Владимира Дубинина присутствовал родившийся в Петербурге Джин Прицкер, даже Михаил Ипполитов-Иванов родился в Гатчине и музыкальное образование получил в Петербургской консерватории, которую окончил по классу композиции Н.А. Римского-Корсакова.
– Думается, эта странность связей с Петербургом отчасти объясняется вашими профессиональными корнями – вы ведь тоже учились в Петербургской консерватории в классе композиции Ореста Евлахова и в классе скрипки Вениамина Шера… Другая программа фестиваля связана с французской культурой, причем произведения Франсуа Куперена и Гийома де Машо в современном контексте слушались как своего рода экзотика. В чем необходимость присутствия этих имен на фестивале современной музыки?
– С одной стороны, старинная музыка что-то приоткрывает в современной, с другой – современная дает возможность понять специфику старинной. Это взаимная связь.
– На фестивале исполнялось много переложений, иногда казалось, что их было даже больше, чем оригинальных версий…
– Во-первых, здесь практические соображения, ведь мы ограничены определенным исполнительским составом и без инструментальных версий Олега Танцова и Ивана Бушуева многие произведения бы просто не прозвучали. Во-вторых, существует традиция переложений, в том числе авторских, и я не вижу в этом ничего предосудительного.
– Как вам вообще пришла в голову идея сделать такой фестиваль?
– Когда я окончил Ленинградскую консерваторию и приехал в Брянск, то увидел, что той атмосферы, в которой я жил в Ленинграде, не было. Поэтому из чисто эгоистических побуждений я пытался заручиться поддержкой наиболее интересных и талантливых людей. Отсюда пришла идея клуба «Аподион», который объединял аполлоническое и дионисийское начала. Долгие годы он существовал под эгидой Брянского музыкального училища, затем был переформатирован в клуб «Созвучие». Дальше мне захотелось продолжить это дело в каком-то другом ракурсе. Что касается конкретной персоны Рославца – я случайно набрел на статью о нем в шеститомной музыкальной энциклопедии, где ему было уделено 26 строчек. Поскольку он родом из Брянской области, а меня всегда интересовала культура моей малой родины, естественно, я попытался найти тех людей, которые могли его знать. Оказалось, что почти все они уже в мире ином. И вот эти поиски привели меня в 1988 году к Эдисону Денисову, который уже вплотную занимался его творчеством. Он дал мне контакты ученика Рославца Петра Теплова, его племянницы Ефросиньи Рославец, исследователя его творчества Марины Лобановой. К тому времени существовал Фестиваль им. Николая Рославца (первый прошел в 1986 году). Что касается Наума Габо, то его имя присоединилось к фестивалю в 1994-м, когда один мой знакомый (брянский врач) прочел во французском словаре статью о Брянске, где было сказано, что это крупный промышленный центр, родина Наума Габо…
– Каким вы видите продолжение?
– Фестиваль меняется как живой организм, здесь сложно что-то прогнозировать. Его дальнейшее существование во многом зависит от поддержки Министерства культуры России и Департамента культуры Брянской области. Из того, что мне хотелось бы усовершенствовать, – ежегодный детский конкурс современной музыки, который в рамках Фестиваля Николая Рославца и Наума Габо должен стать конкурсом действительно современной музыки. То есть не просто той музыки, которая создавалась в ХХ веке, а той новаторской, актуальной музыки, которая и сегодня слушается свежо.
На фото М. Белодубровский
Поделиться:
