«Только Кабалье!» Предание гласит, что так ответила когда-то легендарная Мария Каллас на не слишком тактичный вопрос одного корреспондента о том, кого из певиц она считает достойной наследницей своего великого искусства. Последующая карьера Кабалье доказала правоту слов великой гречанки: великолепный мастер утонченного стиля бельканто, безупречная вокалистка и неутомимый трудоголик оперной сцены, удивительная Монсеррат стала целой эпохой как в мире академической музыки, так и гораздо шире – в современном исполнительском искусстве как таковом.

12 апреля Кабалье исполнилось 85! Возраст более чем почтенный, а для оперной певицы – давно запредельный, особенно для сопрано, голоса, который, как правило, изнашивается быстрее других. Тем не менее Монсеррат Кабалье продолжает петь – уже не в опере, а только в концертах, редко сольных, чаще в союзе с другими исполнителями, но все же, все же…

Рекордсменка по многим параметрам (только ее оперный репертуар включает около 130 партий), Кабалье, похоже, решила добавить к своим многочисленным регалиям и титул «вечная». Величайших див прошлого века она уже давно перепела: артистическая карьера Марии Каллас длилась 35 лет, Джоан Сазерленд – 38, Ирины Архиповой и Елены Образцовой – по 50, а Кабалье на сцене уже 62 года (ее дебют состоялся в 1956-м) и, кажется, не собирается останавливаться. Что ж, ей есть к чему стремиться – например, Магда Оливеро пела 76 лет, ее последнее публичное выступление состоялось в возрасте 99 лет!

В Россию Кабалье возвращается регулярно, ведь именно здесь она испытала один из самых грандиозных своих триумфов. В 1974 году Кабалье была одной из главных звезд на гастролях Ла Скала в СССР, и ее эталонное исполнение партии Нормы в одноименной опере Беллини на сцене Большого театра вошло в историю мирового музыкального искусства.

6 июня Кабалье вновь пела в России – вместе со своей дочерью сопрано Монсеррат Марти и тенором Жорди Галаном в сопровождении Московского государственного симфонического оркестра под управлением Рикардо Эстрады и с участием нескольких малоизвестных молодых российских исполнителей: преданная публика вновь услышала голос великой испанки. Точнее – его отзвук. 

Концерт носил почти мемориальный характер: от былой Кабалье мало что осталось. Разве что ее юмор и манера держаться на сцене по-свойски, без всяких комплексов, ничуть не смущаясь масштабов шеститысячного зала, свободно общаясь с публикой и партнерами, словно она находится на собственной кухне, в кругу близких. Столь непринужденный стиль иногда смахивал на фарс, когда певица на плохом английском комментировала буквально все происходящее на сцене, перехихикивалась с дочерью, конферансье или дирижером, но, главное, подпевала другим певцам и даже оркестру в чисто инструментальных номерах, как если бы действительно это был не концерт, а семейное застолье. Возможно, диве было просто скучно, и она так развлекалась – ведь, передвигаясь только с посторонней помощью в инвалидном кресле, она вынуждена была находиться на сцене от и до.

Сольно она спела единственный номер – тарантеллу из сарсуэлы Херонимо Хименеса. Кроме того, поучаствовала в дуэтах с Монсеррат-младшей: прозвучали Баркарола из «Сказок Гофмана» Оффенбаха, знаменитый «Кошачий дуэт» Россини, три дуэта из испанских сарсуэл, а также зачем-то в унисон они исполнили знаменитую арию Лауретты из «Джанни Скикки» Пуччини. Великого голоса Кабалье, к сожалению, не осталось вовсе – тембр едва узнаваем, звучание совершенно лишено глубины и насыщенности, в нем появилась неприятная визгливость – возможно, это остатки прежней легкости вокализации и колоратурной гибкости. Но главное, легендарное дыхание Кабалье, которым она владела феноменально и благодаря которому и состоялась, прежде всего в репертуаре бельканто (оно позволяло ей выпевать бесконечные беллиниевские фразы, изнурительные колоратурные пассажи и парить в эфемерном пианиссимо), более ей не служит совсем, вследствие чего певица неспособна верно интонировать – откровенно поет не по тем нотам, то есть попросту фальшиво. Вследствие этого все дуэтные номера, а особенно унисонная Лауретта грешили нелепой какофонией...

Понять природу героических усилий Кабалье было очень сложно. Движимая ей одной известными мотивами, она все еще продолжает выходить (точнее, выезжать) на сцену и зачем-то поет, разрушая собственную невероятную славу, печаля своих поклонников и смеша молодежь, незнакомую с ее прошлыми триумфами. А то, что большую часть программы публика, пришедшая на Кабалье, вынуждена была слушать провинциальный вокал ее дочери и никому не известного испанского тенора, лишь довершало картину обманутых ожиданий. Впрочем, Марти и Галан хотя бы попадали в ноты. Как говорится, и на том спасибо.