Карл Мюллер родился в 1829 г. в саксонском Брауншвейге в семье потомственных музыкантов. Крепкий скрипач, он играл с братьями в квартете, гастролировал по Европе, женился на оперной певице Эльвире Бергхаус (и «удлинил» свою фамилию), руководил оркестрами в Ницце, Гамбурге и Турку, писал симфоническую и камерную музыку в русле романтической традиции. Судьбе было угодно, чтобы именно он стал автором первой оперы на сюжет из «Калевалы» – легендарного финского эпоса, который был собран во время экспедиций, литературно обработан и опубликован в 1835 г. исследователем Элиасом Лённротом.

Получив в 1886 г. должность главного капельмейстера оркестра в Турку, Мюллер-Бергхаус с немецкой тщательностью коллекционирует финские народные мелодии, изучает старинные сказания и в 1888-м принимается за написание оперы: о путешествии сказителя Вяйнемейнена, охотника Ахти Лемминкайнена и кузнеца Ильмаринена в загадочную северную землю «мрака и ужаса» Похъёлу, где им предстоит встреча с хозяйкой этой страны коварной Лоухи и ее прекрасной дочерью Исмой. Главная цель героев – заполучить чудесную мельницу Сампо, воплощение блага и всеобщего процветания. Диковинный артефакт в конце концов удается выковать Ильмаринену, он же становится счастливым женихом красавицы Исмы.

Композитор и его гамбургский знакомый либреттист Франц Шпенглер позволили себе немного отступить от текста «Калевалы» в пользу философской обобщенности, а также соответствия принятым оперным стандартам. Так, в оригинале у Ильмаринена в его стремлении выковать чудо-мельницу сначала получается челн, потом меч, а затем гигантская корова. В опере эти предметы заменены понятиями – сначала появляется свет, затем сила, за ней процветание и, наконец, любовь, которая и есть искомая Сампо. А ситуация между злодейкой Лоухи и ее дочерью напоминает одну из сюжетных линий «Волшебной флейты», где кроткой Памине противостоит коварная Царица ночи.

Мюллер-Бергхаус наделил партию Лоухи высокими руладами и фиоритурами. Впрочем, стиль, на который явно ориентировался автор, был, конечно, не моцартовский, а вагнеровский (поры «Кольца нибелунга»): в мощном звучании меди легко угадывались «вагнеровские» формулы лейтмотивов, в дрожащих тремоло литавр – грозные предзнаменования, а в переплетении линий струнных – любовный экстаз. Но, несмотря на стремление выразить финский эпос в музыке столь же серьезно и основательно, музыка то и дело выруливала в сторону куда более легких стилистических моделей, аллюзий из Бетховена, Шуберта, Верди, Листа, Дворжака, Чайковского. И даже французской оперетты в «Калевальцах» было предостаточно – опыт работы капельмейстером не прошел даром для автора, показавшего в композиции мастерское владение самыми разными стилями.

В отличие от Вагнера, сумевшего при жизни сделать премьеру «Кольца» событием общеевропейского масштаба, Мюллер-Бергхаус не обладал ни связями, ни пробивными способностями. В феврале 1890 г. в Турку местными силами в концерте был исполнен второй акт оперы, попытка представить всю оперу в Гамбурге обернулась неудачей из-за свирепствовавшей в то время эпидемии холеры. К концу жизни композитор вернулся в Германию, оставив партитуру оперы на финской земле, где она была сдана в архив и благополучно пролежала больше века. В этом году звезды наконец счастливо сошлись для оперы «Калевальцы в Похъёле» – она предстала на суд публики в полном варианте. Свою роль, конечно, сыграл год 100-летия государственной независимости Финляндии.

За музыкальную реализацию проекта взялся Лейф Сёгерстам, один из самых авторитетных финских дирижеров и композиторов, сегодняшний руководитель филармонического оркестра Турку. Оркестр, хор и солисты не подкачали, партитура предстала в полнокровной мощи и силе. Удачно был осуществлен кастинг солистов. Изображавшая Лоухи драматическое сопрано Йоханна Русанен-Картано бросала в зал свирепые взгляды, картинно жестикулируя, что не помешало ей справляться с вокальными трудностями. Тенор Кристиан Джаслин, певший Лемминкяйнена, представил, скорее, образ небрежного мачо, появившись в первой сцене в атласном синем халатике, зато баритон Томми Хакала, игравший Ильмаринена, напротив, подчеркнул в своем герое больше благородство, нежели страсть. Звездами постановки стали сопрано Сусанна Андерссон и меццо Анна Даник, выступившие соответственно в ролях Исмо и Луоннотар (мать Лемминкяйнена, спустившаяся в подземное царство, чтобы оживить погибшего сына).

В Турку нет своего оперного театра, и постановку осуществили в большом и несколько гулком концертном зале «Логомо». Эта внушительная площадка была переоборудована финнами из бывшего вагоноремонтного цеха, и сегодня там проходят мероприятия разных форматов. Поскольку яма в подобном зале не предусмотрена, оркестр располагался в глубине сцены, за солистами и хором, а для того, чтобы был соблюден необходимый баланс, звук был усилен микрофонами.

Режиссуру спектакля поручили выпускнице Хельсинкской театральной академии Тине Пумалайнен, расставившей вместе со сценографом Теппо Ярвиненом по сцене катающиеся помосты – они периодически складывались в разные геометрические фигуры. Так, сомкнувшийся круг с хором внутри изображал и кузницу Ильмаринена, и его дорогу к возлюбленной Исме. Художница по костюмам Пирьо Лири-Майава одела персонажей в костюмы, скорее, восточного стиля. Старец Вяйнемейнен (бас Петри Линдрос) напоминал больше персонажа театра кабуки, нежели героя финского эпоса. Впрочем, миф, как известно, границ не имеет, и в современных реалиях опера забытого немецкого капельмейстера имеет все шансы быть представленной и понятой не только в Финляндии.

Фото Сейло Ристимяки