Волшебная флейта» – одна из самых популярных музыкальных сказок, ставящаяся повсеместно со дня мировой премьеры в Вене в 1791 году. Российские театры не исключение: никогда это произведение не выпадало из их афиш, даже несмотря на то, что были периоды, когда интерес к операм Моцарта, в особенности «не главным», ослабевал. «Флейты» это не касалось, ее интерпретировали и как философскую притчу, и как детский утренник, пытаясь и нагрузить роскошью визуализации, и докопаться до глубинных смыслов – иногда таких, которые, быть может, и не закладывались Моцартом и его либреттистом Шиканедером.

В Михайловском театре «Волшебную флейту» представили как нечто среднее между доступным спектаклем для подрастающего поколения и постановкой с попыткой хотя бы легко скользнуть по двойному дну оперы, по ее философским глубинам. Получился визуально притягательный продукт – красивая сказка, которую приятно смотреть. Что касается музыкальной стороны дела, то тут не все так радужно, как хотелось бы.

Спектакль был создан в 2010 году в Лозанне режиссером Петом Хальменом, покинувшим этот мир четыре года назад. Перенос одной из его последних работ в Петербург – дань памяти замечательному мастеру: им занимался его многолетний ассистент и друг Эрик Вижье. Масонские символы, предусмотренные авторами оперы, здесь многочисленны, но ненавязчивы, их присутствие вполне гармонично, оно усиливает возвышенный строй умной сказки. Это и египетские боги, анубисы и сфинксы, и массивный царицын саркофаг, из которого появляется Царица ночи, и символика вольных каменщиков на фартуках, портрет великого Гёте (как известно, не последнего человека в мировом масонстве той эпохи), и огромный закольцованный змей Уроборос, символизирующий вечность, мудрость и бесконечность познания. Но самое главное – все действие в храме мудрости Зарастро происходит в огромной королевской библиотеке, где ряды книг неоспоримо свидетельствуют о ценности и торжестве истинного знания. Хальмен воспроизводит на сцене не просто абстрактную читальную залу, но веймарскую библиотеку Анны Амалии, трагически погибшую в огне уже в наши дни, в 2004 году. С пожара в библиотеке опера и начинается – музыка панического бегства Тамино от змея сопровождается языками пламени. Сильный ход режиссуры (Хальмен же был и сценографом, и художником по свету) – в одночасье книги с полок исчезают, те остаются зиять черными дырами при всяком появлении Царицы ночи и ее подручных трех дам. То есть публике дается понять, что ночная фея вовсе не безобидна, она ярый сторонник невежества, утаивания знаний от людей.

Символики много, но с ней не перебрали. Наверное, еще и потому, что цветовое решение спектакля – черно-белое. Но и от сказки осталось немало того, что способно занять, повеселить молодую публику. Папагена и Папагено предстают в образах неуклюжих пингвинов, вызывая смех в зале, Моностатос и его компания – черны как сажа, что еще усилено их белоснежными одеяниями. Сочетание простого и сложного, комического и возвышенного, гротескно-уродливого и красивого – в этом сильная сторона простановки. Очевидно интересны костюмы, среди которых по праву выделяются «моцартовские облачения» служителей храма и шикарные –  черные в блестках – наряды повелительницы тьмы.

А вот в исполнении хотелось бы большей отточенности. С Моцартом всегда непросто: его изящные мелодии и прозрачная оркестровка обнажают любое несовершенство, его коварная простота не предполагает внешних эффектов, за которыми можно было бы спрятаться. Увы, оркестр под управлением Николая Винокурова звучит не всегда опрятно и аккуратно, случаются досадные киксы, притом не только у меди, бывают даже расхождения с певцами и хором (хормейстер Владимир Столповских). Среди вокальных работ совсем не порадовал заглубленный, тяжелый и местами сиплый звук Александра Безрукова (Зарастро), ритмически приблизительный и все время убегающий от оркестра Алексей Кулигин (Моностатос), но в особенности – трио волшебных мальчиков (Кирилл Замышляев, Егор Максимов, Станислав Гутник): такой фальши и откровенно задавленного, неприятного звука в оперном театре давно не приходилось слышать. Детские партии исполняли дисканты, которым, конечно, можно многое простить, но в этот раз криминал зашкаливал.

Центральные партии были озвучены вполне добротно. Красивый голос и хорошую выучку демонстрирует Светлана Мончак (Памина), виртуозный блеск – Светлана Москаленко (Царица ночи). Вполне в моцартовском стиле, нежно и задумчиво звучит Борис Степанов (Тамино), игривые интонации и гибкость фразировки – сильная сторона Андрея Тульникова (Папагено). Возможно, некоторые несовершенства уйдут из спектакля по мере его притирки, жизни на петербургской сцене, и публика его, безусловно, полюбит, примет и будет ходить на него охотно.

Фото Стаса Левшина