АРХИВ
05.04.2013
БЕЛЬКАНТО В ОПАСНОСТИ

Накануне премьеры «Сомнамбулы» в Большом театре итальянский дирижер-постановщик спектакля Энрике Маццола дал эксклюзивное интервью «Играем с начала».

– Энрике, сегодня многие критики говорят о том, что опера переживает кризис. В чем, по-вашему, это проявляется?

– Буквально перед нашей с вами встречей я читал блог известного музыкального критика Нормана Лебрехта, где он писал о том, что опера это мертвое искусство и что оно популярно только в обществе снобов. Конечно, в этом есть какая-то доля правды.

– Какая?

– Сегодня, чтобы пойти в оперу, нужно потратить много денег. Билеты стоят очень дорого. В первую очередь, чтобы опера не умирала, цены на билеты должны быть снижены. Вероятно, должна быть поддержка со стороны государства. Также важно ставить постановки, которые найдут большой отклик у публики. Сцена в опере устарела. Оперная сцена – это старая машина. Если вы сегодня пойдете на мюзикл в Лондоне, вы увидите технические возможности сцены, которые дают невероятный эффект. Я не поддерживаю современные бессмысленные идеи в оперной режиссуре, но я согласен с теми, кто считает, что опере нужна техническая революция.

– С сентября прошлого года вы стали художественным руководителем и главным дирижером Национального оркестра Иль-де-Франс. Какие задачи вы ставите в работе с этим коллективом?

– Недавно британский музыкальный журнал «Граммофон» упомянул Национальный оркестр Иль-де-Франс в десятке лучших оркестров, которые поддерживают молодежные программы. Известно, что одна из главных проблем классической музыки – это дистанция непонимания между оркестром и публикой. У нас есть множество специальных программ и концертов для детей, мы исполняем известные сочинения, в том числе «Петю и волка» С.Прокофьева, но кроме этого мы заказываем композиторам новые сочинения для юных слушателей. У нас также есть программы, в которых дети являются главными героями: они поют, исполняют несложные партии на разнообразных музыкальных инструментах. Но все-таки я думаю, что основная проблема приходит позже: дети, став молодыми людьми, студентами университетов, теряют контакт с классической музыкой. Поэтому я собираюсь создать в Париже и Иль-де-Франс новый проект «Jeans concerts», который приведет классическую музыку непосредственно в университеты.

– Не могли бы вы составить собственный рейтинг опер, с которых необходимо начинать знакомство с искусством бельканто? Назовите первую десятку.

– Это могли бы быть «Вильгельм Телль» Россини, «Норма», «Пуритане», «Сомнамбула» Беллини, «Лючия ди Ламмермур», «Любовный напиток», «Дон Паскуале» Доницетти. Я считаю, что это наиболее важные оперы бельканто.

– Прекрасный список, но в нем только 7 названий, давайте дополним его еще тремя.

– Тогда, пожалуй, в него войдет редкая опера Россини «Граф Ори», «Капулетти и Монтекки» Беллини и, конечно, «Анна Болейн» Доницетти.

– Последняя опера, пожалуй, должна открывать ваш перечень. Она очень сложна с точки зрения вокальной техники, спеть эту оперу – титанический труд.

– Да, и она не одна такая. Именно поэтому репертуар бельканто не так часто исполняется – немного певцов способно его осилить.

– Сегодня итальянцы почти не идут учиться опере. На родине бельканто вокал мало кому интересен?

– В этом отношении ситуация в Италии, действительно, сложна, потому что государство не поддерживает музыкальные театры, их бюджет сокращается. Мое государство забыло, что опера – точно такая же визитная карточка страны, как, например, Колизей в Риме или площадь Сан-Марко в Венеции (хотя опера, безусловно, все еще остается одним из важных символов страны и культуры). Сегодня государство поддерживает только один театр – это Ла Скала. Однако в прошлом году даже в Ла Скала были проблемы с зарплатой. Многие известные музыканты сказали, что больше не будут работать в Италии, так как большинство театров открыто заявляет: «Мы извиняемся, но мы прерываем наш контракт». То, что артисты, занятые в проекте, потратили свое время, отказались от участия в другом проекте (следовательно, потеряли свои деньги), никого не волнует. Эту ситуацию можно сравнить с кафе, в которое ты заходишь выпить чашку кофе, но тебе говорят, что кофе в меню нет. Как в таком случае вы поступаете? Заходите в другое кафе…

Сегодня Италия не может определиться с политико-экономическими вопросами, так что ей не до оперы и вообще не до развлечений. В Италии социальный и экономический кризис, и он влияет на положение дел в театре. Если у нормальной среднестатистической семьи есть лишние 200 евро, семья вложит эти деньги в образование, потратит их на детей, но не купит дорогие билеты на оперу.

– Когда вы в детстве пели в хоре Ла Скала, вы, наверное, даже не подозревали, что наступят такие времена?

– Я думаю, что до 2000-х система функционирования оперных домов в Европе и в мире была удачной. Потом многое пошло на спад из-за финансового кризиса. Когда я пел в хоре Ла Скала в детстве, это было прекрасное время. Я помню многих великих исполнителей, среди которых были Елена Образцова, Пласидо Доминго, Мирелла Френи, я пел с Карлосом Клайбером, Клаудио Аббадо. Помню поставку «Бориса Годунова», которую создал еще Юрий Любимов.

– Энрике, говорят, вы собрали коллекцию древних русских икон. Чем вас привлекает древнерусское искусство?

— Я унаследовал страсть к коллекционированию от отца. Икона — красивейшая концентрация духовности. Минимум материала и максимум эмоциональной выразительности. Дерево, простые цвета и очень ясный, чистый образ. Как музыка Беллини в «Сомнамбуле». Я, кстати, очень доволен, что в Москве опера представлена именно на Новой сцене Большого театра – там тембр голосов не потеряется в акустике зала. Основная сцена диктовала бы больший масштаб, певцам пришлось бы форсировать звук. Согласно идее Беллини главную героиню оперы Амину, страдающую сомнамбулизмом, нельзя резко будить, иначе она может погибнуть. Поэтому у нас в партитуре нет fortissimo, зато есть пять оттенков piano. Оттенки, детали – вот что важно в опере бельканто.

Поделиться:

Наверх