В последние годы Детский музыкальный театр им. Наталии Сац стал настоящим центром старинной музыки. Здесь были поставлены «Игра о душе и теле» Эмилио де Кавальери, слывущая своего рода праоперой, «Любовь убивает» Хуана Идальго де Поланко – первая испанская барочная опера, наконец, облегченный вариант генделевской «Альцины».

В театре на проспекте Вернадского, похоже, всерьез увлеклись историческим исполнительством и в этом сезоне организовали что-то принципиально новое и уникальное – Академию старинной музыки Opera omnia. Это совместный проект театра с давним его другом маэстро Эндрю Лоуренсом-Кингом – английским арфистом, дирижером, композитором и исследователем старинной музыки. Именно с ним театр сделал свои нетривиальные выходы на территорию оперного барокко, и поскольку опыт был удачным, сотрудничество решили перевести в нечто постоянное – так появилась новая институция.

Первая же акция новорожденной академии тянет на сенсацию. Лоуренс-Кинг реконструировал утраченную оперу Монтеверди. Точнее, фактически сочинил «Ариадну» заново. Написанная на два года позже монтевердиевского первенца – «Орфея», «Ариадна» до нас не дошла, известен лишь один уцелевший фрагмент – знаменитое ламенто главной героини. Это не смутило маэстро: есть полное либретто Оттавио Ринуччини, есть другие опусы Монтеверди, наконец, есть вкус к барочной музыке, а также композиторские амбиции. Совсем недавно Лоуренс-Кинг завершил свою первую оперу по финскому эпосу «Калевала», и вот новый опыт. Он не стал приспосабливать существующие сочинения ренессансного итальянца к либретто «Ариадны», а сочинял в стиле Монтеверди, тщательно воспроизводя его мелодику, ритмику, гармонические обороты. Получилась старинная опера – на неопытное ухо «подделку» невозможно отличить от подлинников XVI века: новая «Ариадна» воспринимается органично в контексте «оперного утра человечества». При всех амбициях автор «новодела» скромно комментирует: «Наша "Ариадна" – это лишь попытка представить знаменитый "Плач" в контексте целого, со всем долженствующим смирением и пониманием, что подражание Монтеверди никогда не будет ничем большим, нежели исследование, набросок, размышление, поиск...»

«Это всего лишь учебный проект, не судите нас строго», – предваряет премьеру маэстро. За две недели работы академии он и его команда готовят певцов – как профессионалов (среди них есть и солисты Театра Сац), так и любителей – к сложнейшей задаче: вживанию и освоению нового-старого сочинения. Кто-то (прежде всего сацевцы, имеющие опыт общения со старинной музыкой) подготовлен к этой задаче лучше, кто-то – совсем никак. У некоторых любительский вокал так и не перерастает во что-то большее, кто-то звучит интересно. С точки зрения аутентичной реставрации ситуация близка к тому, с чем имел дело Монтеверди в начале XVII века: ведь и тогда, на заре оперного жанра, фактически имел место полулюбительский уровень исполнения, из которого лишь много позже родится настоящий оперный театр. Помимо русских исполнителей в проекте приняли участие певцы из ЮАР, Латинской Америки и Европы – в этой части он также получился международным, наряду с интернациональным составом инструменталистов.

Кроме музыкальных задач перед артистами стояли и актерские, пластические. Постановка (а в отличие от прошлых проектов со старинной музыкой, которые режиссировал Георгий Исаакян, в «Ариадне» Лоуренс-Кинг сам выступил и постановщиком) сохраняет барочный жест (каким мы его знаем по сохранившимся иллюстрациям в книгах и гравюрам) и максимальную условность. Все действие сосредоточено в одном пространстве, декорации как таковые отсутствуют, есть небольшие элементы бутафории и реквизита (самый запоминающийся – игрушечный кораблик, макет, символизирующий судно Тезея) и выразительные костюмы, в которых перемешаны античность и Возрождение.

Что однозначно хорошо в проекте помимо просветительства – очередного знакомства московской публики со старинной оперой и собственно новой композиторской работой, представленной на сцене, – так это звучание инструментального ансамбля, чья игра – самая запоминающаяся, выразительная и в целом профессиональная его часть. Божественные переливы двух арф (на первой играет маэстро, на второй – его супруга и единомышленник Катерина), резкое звучание старинных духовых, шершавое – виолы да гамба и теорбы и ласковое у мандолины: исполнение «с препинаниями», но несущее аромат архаики.

Премьера прошла на развернувшемся в столице втором фестивале «Видеть музыку», который во многом создан стараниями худрука Театра Сац Георгия Исаакяна. Он стартовал сразу с двух интересных премьер, между которыми слышна явная перекличка. Реконструкции Лоуренса-Кинга «резонировал» новый опус Владимира Мартынова «Упражнения и танцы Гвидо», повествующий о рождении из григорианского кантуса той европейской музыки, которую мы любим и знаем, частью традиции которой является и русская музыка.