Эта опера Россини – парный перевертыш к его же «Итальянке в Алжире», написанной годом ранее: опероманам она, конечно, известна, но похвастаться счастливой судьбой в родном отечестве не может. Обе оперы – комические, однако ставить «Турка» как буффонаду, что уместно в случае «Итальянки», – занятие заведомо неблагодарное и бесперспективное. Как показала премьера в Москве, это хорошо понимали постановщики: режиссер Ольга Иванова, художник Виктор Герасименко и хореограф Екатерина Миронова. Музыкальным руководителем выступил Геннадий Рождественский. На пресс-показе, о котором пойдет речь, за пультом оркестра находился хормейстер и второй дирижер постановки Алексей Верещагин.

Режиссерско-сценографический пазл спектакля, отмеченный печатью обстоятельной серьезности, комедийность партитуры высвечивал в уютно теплом лирико-романтическом аспекте, а смелая – но что очень важно, не безрассудная! – фантазия постановщиков уводила в намеренно абстрактное измерение современного европейского спектакля с одним важным отличием: с ног на голову ничего поставлено не было. Герои – наши современники, абсолютно понятные типажи. Этническая подоплека вояжа богатого турка Селима в Италию и его запутанных отношений со своими пассиями условна. Авторам спектакля гораздо важнее не «что», а «как» и «зачем». С поставленными задачами они справляются весьма успешно.

Нас словно приглашают на экзотический остров, где музыке Россини, несмотря на камерные размеры сцены и населенность постановки довольно большим количеством фоновых статистов, дышится легко. Впрочем, сценографический антураж с перспективой римских «псевдокоринфских» колонн и эскизной прорисовкой очертаний палаццо на исконную сюжетную локализацию в Италии все же недвусмысленно намекает. Антураж – непонятно даже, экстерьер это или интерьер – выступает неизменным базисом всего спектакля: на протяжении двух актов в точно заданной системе театральных координат бурлят страсти, разбиваются сердца и происходит «воспитание нравов».

В септете главных персонажей особую роль играет фигура поэта Просдочимо. Правда, теперь он не драматург, по ходу дела лихорадочно пишущий пьесу с сюжетом из жизни остальных героев и направляющий их в нужное ему русло, а киносценарист. В силу этого время от времени «театральный остров» превращается в «фабрику грез»: идут кинопробы, разворачиваются грандиозные павильонные съемки (вот откуда столько массовки!). Мы видим разнообразие технических приемов и визуально-театрального монтажа, а отношения внутри любовного шестиугольника воспринимаются из зала как мастерски срежиссированный кинотеатральный экспромт. И хотя акценты оригинальной истории слегка изменены, коллизия остается неизменной. Означенный же «шестиугольник» – совокупность некогда влюбленной пары Заида – Селим (по воле рока разлученной, но соединяющейся вновь), супружеской пары Донна Фьорилла – Дон Джеронио (переживающей черную полосу в своих отношениях) и, наконец, пары непарных мужских персонажей. В последнюю входят ухажер-романтик Дон Нарчизо (горе-чичисбей Фьориллы) и Альбазар (бывший конфидент Селима, сбежавший с Заидой в Италию, чтобы в чужой стране ассимилироваться с вольным цыганским братством). Альбазар теперь лощеный кинорежиссер, пытающийся сделать кинозвезду из своей подруги Заиды, и конфликт соперниц за руку Селима – несчастной Заиды и ветреной замужней Фьориллы – неожиданно оттеняется конфликтом новоиспеченных «кинодив».

В прорисовке характеров заведомо избегаются бытовые штрихи, и на сцене герои постоянно заняты лишь собой: живут бурной светской жизнью, внимают возвышенным искусствам и любви, посещают фитнес-салоны и пышные маскарады.

В результате путаницы с переодеванием, затеянным по инициативе Просдочимо, на одном из таких маскарадов отношения в паре Заида – Селим возрождаются, а в паре Фьорилла – Джеронио терпят мнимый, но нравоучительный для Фьориллы разрыв. Простак Нарчизо остается наедине со своей призрачной любовной идиллией, а «режиссер» Альбазар, похоже, приобретает новую кинозвезду Фьориллу, вставшую после прощения ее супругом на путь исправления. Все завершается хеппи-эндом. 

«К комическому – со всей серьезностью!» – вот кредо постановки. И пусть в ней нет ничего стопроцентно итальянского, зато есть стопроцентно россиниевское! В ней нет и ничего турецкого, за исключением стилизованных костюмов на карнавале, а о том, что Селим все же прибыл в Италию из Турции, при первом его выходе лаконично говорит феска на голове. Спектакль ярок и динамичен, костюмы великолепны, партитура света на высоте, но это вовсе не феерия ради феерии, а серьезная комедия нравов.

Вряд ли до конца смог убедить оркестр – слишком уж изысканна россиниевская ткань, но все персонажи (и солисты, и хористы, и статисты) режиссерски вылеплены сочно и выпукло. В вокальном плане основная группа солистов куда более скромна. Работы Надежды Гулицкой (Фьорилла) и Александра Бородейко (Нарчизо) – пока лишь эскизные наброски ролей. Весьма убедительны Мария Патрушева (Заида) и Виталий Родин (Альбазар). Довольно ровно, но без вожделенного итальянского брио показывают себя Кирилл Филин (Селим) и Роман Шевчук (Джеронио). Открытие спектакля – Азамат Цалити (Просдочимо): филиграннейшая трактовка без всяких скидок на то, что «проба пера» в освоении стиля Россини происходит в России.

Фото Владимира Майорова