Музыковеду Ольге Дигонской посчастливилось напасть в неразобранной части архива Шостаковича на пролог к ненаписанной опере «Оранго», которую по заказу Большого театра к 15-летней годовщине Октябрьской революции сочиняли Шостакович и его либреттисты – Алексей Толстой и Александр Сторчаков. Обнаруженный около десяти лет назад автограф с благословения и при деятельном участии вдовы композитора И.А. Шостакович был оркестрован англичанином Джерардом Макберни и в декабре 2011 года исполнен впервые в Лос-Анджелесе, а позже состоялась европейская премьера в Лондоне.

«Оранго» (это имя главного героя – человека-обезьяны) задумывался как опера-буфф, полная едкой сатиры не столько социального характера, сколько философского: это насмешка над общественными нравами и стереотипами любого человеческого общежития. Вместе с тем сюжет повести Сторчакова не дает возможности говорить об этом гипотетическом произведении лишь в комическом ключе – финал его трагичен. Однако то, что мы имеем сегодня – музыку пролога, – выдержано исключительно в гротескно-сатирическом духе, где очевидна не только перекличка, но и прямые цитаты с такими опусами-современниками «Оранго», как балет «Болт» и даже «Леди Макбет Мценского уезда». Узнаваем и автор более раннего «Носа», то есть принадлежность произведения к шостаковичевской эстетике начала 1930-х не поддается сомнению.

Пролог «Оранго» Шостаковича – Макберни написан для огромного оркестра, столь же внушительного хора и ансамбля солистов полного диапазона и тесситурно-тембральной вариативности голосов. Простой мелодический язык и общая приподнятость эмоционального строя роднит эту музыку, помимо уже указанных произведений, с гораздо более поздней опереттой «Москва, Черемушки». А вот количественно солидные музыкантские ресурсы, задействованные в исполнении, говорят, в том числе, и о том, что буффонность опуса условна и большая лирико-драматическая, а может быть, и трагедийная перспектива очень вероятна.

Воплотить замысел были приглашены музыканты высочайшего класса. Лондонский оркестр «Филармония» под руководством прославленного финского дирижера Эсы-Пекки Салонена продемонстрировал идеальный вариант слияния и взаимопонимания между огромным коллективом и его лидером. Сложнейшие оркестровые бури были поданы маэстро элегантно, хотя апокалиптичность присутствовала, – повышенная звучность, даже надсадность громоподобного всепоглощающего неистовства выходили у финна точными и страшными одновременно. Хорошими союзниками оркестра оказались наша Юрловская капелла, а также преимущественно британские солисты-вокалисты Салли Сильвер, Аллан Клейтон, Стивен Пейдж, Гарри Ваддингтон, Даниэль Норман и другие. Благодаря феноменальной дикции и, очевидно, титанической работе по освоению чужого и сложного для них языка им удавалось четко донести пропеваемый текст, прорезая мощные оркестрово-хоровые толщи.