Сразу и не вспомнить, когда такое было, чтобы в одной книге объединились все виды искусства: музыка, живопись, литература, театр, кино, архитектура. Добавьте сюда всякого рода эстетические и даже философские вопросы, связанные с культурой авангарда. Скульптуру, вроде, обошли, но не исключено, что в интенсивном потоке информации автор этих строк просто упустил нечто скульптурное.
Казалось бы, разговор об авангарде как о вещи, категорически отрицающей академическое осмысление реальности и порывающей с традицией, теряет привычную остроту и эпатажность в XXI веке. Когда искусство более не является местом непримиримых противоречий и столкновений разных направлений, течений и идеологий. Когда без особых катаклизмов и страстей сосуществует различное и даже несовместимое. Когда антагонистичное и просто противоположное становится не столько предметом борьбы и беспрестанных дискуссий, сколько возможностью для философского юмора, иронии, а то и стеба. Когда… Ан нет! Жив, жив курилка – авангард то есть. И мало что жив, так, судя по многочисленным текстам издания, активно влияет и активно участвует в процессах, созиданиях и ниспровержениях.
Первое, что приходит после чтения книги. Особые, ни на что не похожие пути-дороги русского авангарда. Особые пути музыки, живописи, кино, театра, поэзии, зодчества… Второе – сколь прочно и неразрывно связана эта особость с общими движениями и поисками авангарда европейского, мирового. Третье – сколько же, оказывается, в искусстве было у нас открытий, опережений и прорывов, которыми пользовались и которые развивали все, кроме нас самих. Порой даже, когда читаешь обо всех этих открытиях-опережениях, закрадывается сомнение, что кое-что все-таки утрируется, кое- где все-таки преувеличивается, кое в чем все-таки желаемое выдается за состоявшееся. Четвертое – редкое разнообразие, временами взаимоисключающие взгляды, понимания, толкования и чувствования авангардных экспериментов, направлений, поисков и открытий. И неменьшее разнообразие обо всем этом пишущих и размышляющих. Композиторы, музыковеды, искусствоведы, литературоведы, поэты, художники, философы… Оттого и самые неожиданные (зачастую непредсказуемые) подходы, манеры и изложения. Из-за этих несхожих манер и изложений может возникнуть ощущение эклектики и мешанины. Кто, впрочем, доказал, что эклектика – плохо? Напротив, современное искусство эклектику возвысило и в качестве одной из своих метод (систем) утвердило. Так и здесь. Вышло нечто парадоксальное, непредвиденное. Вышел постмодернистский литературный опус «Сто лет русского авангарда». По-постмодернистски об авангарде? Пожалуй, в этом есть своя изюминка!
Совершенно постмодернистское наслоение текстов, структур и цитат. От сугубо научных аналитических материалов, от философских обобщений, эстетических выводов, культурологических наблюдений до эссе, литературных заметок и зарисовок, свободных, порой импровизационных предположений и версий; от текстов простых, легких, даже в чем-то легковесных – до того, что можно назвать текстами заумными, тяжело воспринимаемыми; от материалов, где важен элемент игры, парадокса, внезапности – до текстов сухих, сдержанных, в чем-то неповоротливых и на самих себе зацикленных. Однако в результате всех этих эклектик, разнообразий и взаимоисключений складывается (вырисовывается) впечатляющая картина единства и целостности русского авангардного движения.
Возможно, ощущение это вытекает еще и вот почему: все тексты живые. И от этой живости, от этой прямой эмоции и какое-то иное – более сильное, более убедительное воздействие слов. Уверен, многое бы потерялось, не сохрани книга своего эмоционального тона. Возможно даже, не такой целостной представилась бы и картина русского авангарда.
Пятое по прочтении. Насколько же тесно, кровно переплетены различные виды искусства! Настолько, что становится очевидным их единый праисток – РИТУАЛ. Книга в чем-то и сама ритуальна. Вернее, в чем-то она возвращает нас к понятию архаического ритуала. К тому, где все было связано и соединено в одном синтетическом действе-пространстве: музыка, танец, слово, рисунок, ритм, пластика…
И наконец. Прочитав «Сто лет русского авангарда», сто раз задумаешься: что же тогда есть сегодняшнее, теперешнее, «двадцатьпервовековское» новое и новаторское? И что может тогда быть новым и новаторским в будущем? Сто раз подумаешь: все новое и новаторское уже создано и исчерпано? Все новое и новаторское после ста лет русского авангарда не более чем очередное изобретение колеса и открытие Америки либо немереная самоуверенность и отсутствие исторического знания (равняется дремучей невежественности)? Вопрос, конечно, интересный…
На фото Д. Пригов
Источник «Новое литературное обозрение
Поделиться: