Когда в 2009 году возникло это начинание, казалось, оно станет разовой акцией, призванной привлечь внимание к прославленному коллективу (он переживал тогда не лучшие времена, связанные с пертурбациями предыдущего периода, – уходом, а потом возвращением к руководству Михаила Плетнева, оттоком музыкантов в другие московские коллективы, расставанием с Владимиром Спиваковым и откровенной конкуренцией с его новым оркестром, которая ощущалась даже в названиях). Но первый фестиваль прошел с огромным успехом, и с этой идеей решили не расставаться: форум стал ежегодным, настоящим событием, которого ждут меломаны столицы. Программа каждого из шести фестивалей оказалась на редкость насыщенной, каждый раз любители музыки могли выбрать интересные для себя концерты, а сам масштаб мероприятия рос, превратившись из недельного в почти месячный марафон. 

Как ни удивительно, но традиционно на оркестровом фестивале, который устраивает РНО, немалое место уделяется вокальному искусству. Более того, нередко именно оно является настоящим «гвоздем» – самым лакомым, самым интересным куском фестивальных дней. Как не вспомнить такие интересные выступления прежних лет, как сольники Веселины Казаровой, Лоры Клейкомб, Сары Кобурн и Лоуренса Браунли, концертные исполнения опер «Волшебная флейта», «Золушка», «Евгений Онегин», редкой оперы-оратории Массне «Мария Магдалина», или феерические вокальные откровения в Реквиеме Верди и «Маленькой торжественной мессе» Россини! Похоже, что пианисту и дирижеру Михаилу Плетневу пение определенно приходится по вкусу – большинство маэстро-симфонистов недолюбливают вокал как таковой и снисходят до необходимости аккомпанировать певцам только в крайних случаях. У Плетнева же, очевидно, подход совсем иной.

Нынешний фестиваль подарил встречи сразу с двумя выдающимися оперными полотнами. Итальянскую классику представлял «Танкред» Россини, а «Майская ночь» Римского-Корсакова явила собой отечественный ответ по оперному ведомству. К россиниевской стилистике РНО подбирается уже не впервые, и второй раз сотрудничает в этом с прославленным гуру россинианства Альберто Дзеддой. «Майскую ночь» шесть лет назад Плетнев делал в формате open air в подмосковном Архангельском, но и кроме нее к творчеству самого плодовитого из кучкистов обращался не раз. Достаточно вспомнить хотя бы грандиозный гала-концерт в БЗК осенью 2008 года, приуроченный к 100-летию со дня смерти композитора, где прозвучали симфонические сюиты из опер «Млада», «Сказание о невидимом граде Китеже», «Снегурочка» и «Сказка о царе Салтане». 

«Танкред» – опера редкая и не только в России: она продолжительна (написана еще в традициях оперы seria), сложна для вокалистов, стилистически неоднородна, драматургически рыхла (либретто Гаэтано Росси). Но в то же время у нее масса достоинств: она вся искрится музыкальными красотами, пленительными мелодиями, виртуозными пассажами у певцов, поэтому ее выбор вполне оправдан. Жаль, что эту музыку мы слышим очень редко: справедливый успех, сопутствующий «Танкреду» с мировой премьеры в Венеции в 1813 году, нашел свое подтверждение и в Москве, даже несмотря на некоторые изъяны исполнения, лишний раз доказывая, что сама по себе музыка Россини превосходна.

Вокальные разочарования были связаны, главным образом, с зарубежными исполнителями, что до известной степени удивило, – обычно именно от них, тем более подвизающихся на россиниевской стилистике, ждешь подлинных откровений. Однако после Мерилин Хорн и Лючии Валентини-Террани слушать в титульной партии ирландку Патрисию Бардон не интересно: ее меццо шершаво и плосковато, хотя в нем и есть так необходимая здесь контральтовая краска, хорновского гедонизма в звуке совсем нет, кроме того, по краям диапазона певица испытывает явные трудности (глухие низы, напряженные верхи). Резкий до неприятного, по сути, характерный тенор Антонино Сирагузы (Аржирио) выдавал децибелы «на-гора», но какое это имеет отношение к эстетике Россини, осталось большой загадкой.

Зато отечественные вокалисты порадовали. Бесспорным лидером концерта стала Ольга Перетятько, исполнившая заглавную женскую партию Аменаиды: не вполне уверенные, слегка робкие первые ноты оказались лишь небольшой интригой вступления, поскольку в дальнейшем певица развернулась во всю силу своего дарования. Ее красивому, нежному сопрано не занимать ни полноты тона, ни искусности в колоратурах, и самое главное, исполнено это все было легко, без малейшего напряжения. Вокальный образ, убедительный и в бравурных, и в лирических ариях, довершил великолепный «экстерьер»: Перетятько продемонстрировала своим поклонникам не только настоящее бельканто, но и безупречный внешний вид (надо заметить, на концертной эстраде это не такое уж само собой разумеющееся явление – далеко не все артисты умеют одеться со вкусом). Две меццо – Александра Кадурина (Изаура) и Ирина Рейнард (Руджеро) – прекрасно дополнили ансамбль, хотя у первой явно опыта побольше. Не подкачал с точки зрения органичности в стиле бельканто и Олег Цыбулько в басовой партии Орбаццано. Очень хороши исполнители второстепенных партий были в сложнейшем замечательном секстете – как всегда виртуозном у Россини.

Мужской хор Академии хорового искусства им. В.С. Попова в очередной раз подтвердил свой высокий класс – уровень музыкального материала данной партитуры для ребят не является препятствием, тут другое – вписаться в стилистику, не выглядеть «слишком уж русским» хором, с чем они справились на отлично. То же можно сказать и о «виновнике торжества» – РНО, который традиционно силен в Чайковском: стиль музыки был уловлен хорошо, мелких огрехов был минимум, а легендарному маэстро Альберто Дзедде удалось добиться идеального баланса оркестра и вокалистов, что для оперы бельканто – пожалуй, самое главное! 

За исполнение оперы Римского-Корсакова Михаил Плетнев взялся сам, что вполне естественно: ему близок и понятен мир композитора, его музыкальный язык, и этим он умеет заразить оркестр. Сказать, что Плетнев прекрасно чувствует музыку Римского-Корсакова, является ее тонким интерпретатором – значит ничего не сказать. Почерк дирижера индивидуален и самодостаточен, но в то же время гениально созвучен музыкальной форме и идеям композитора. В прежние времена основными интерпретаторами Римского-Корсакова выступали такие могучие фигуры, как Николай Голованов и Евгений Светланов, и музыка его звучала в их исполнении сочно, колоритно, им удавалось выявить все грани этого удивительного бриллианта, подчеркивая заложенные в произведениях композитора драматическую насыщенность, эпическую мощь, широту и силу русского характера. У Плетнева свой, совершенно особый путь. Он не поражает стихийностью, буйством красок, особой мощью оркестрового звучания, хотя все tutti и fff впечатляют. Путь Плетнева – тонкая градация нюансов, особая теплота лирических фрагментов, выпуклый показ мелодики. Напевность, широта мелодии, в то же время лукавая улыбка и тонкий юмор – эти грани музыки Римского-Корсакова лучше всего высветлены Плетневым и его коллективом. 

Оркестр, руководимый маэстро, – безусловно, первоклассный по всем параметрам коллектив. Возможно, об этом и не стоило писать лишний раз, ибо факт общеизвестный. Однако дифирамбы так и просятся на перо: Римского-Корсакова, исполняемого у нас в концертных залах редко, подают зачастую вяло, скучно, неинтересно. Оркестровые красоты сами по себе, заложенные в блестящей инструментовке автора, довольно быстро утомляют, если не подчинены единой идее, если их прочтение не содержит пульсации и нерва, – подобно тому, как, разглядывая ориентальную орнаментику, вы восхищаетесь на первом образце и начинаете зевать на десятом. У РНО нет скуки ни в одной минуте, поскольку красивый звук оркестра всегда разный, живой, он подчинен драматургической задаче произведения. В «Майской ночи», даже несмотря на досадные «морщинки» у меди, театральность звука захватывала. 

Превосходное качество подарил слушателям и Камерный хор Московской консерватории (художественный руководитель Александр Соловьев): вихревая, всепоглощающая энергия мужской группы в знаменитой песне Левко и парубков «Хлопцы, слышали ли вы?» – это одна грань коллектива, другая – особый лиризм звука женской группы в русалочьем хоре «Собирайтесь, девицы», пленительный и завораживающий.

Концертное исполнение перемежалось художественным словом: Борис Плотников проникновенно читал бессмертную гоголевскую прозу, поэтичную и музыкальную не менее самой музыки Римского-Корсакова. Вследствие этого опера была заметно сокращена, но, конечно же, все самые яркие, хитовые фрагменты партитуры прозвучали. Главное, что было сохранено в комической, лирико-бытовой опере, несмотря на концертный формат, – взаимоотношения героев, известная доля театрализации исполнения: без этого в живой ткани произведения, полного юмора, шутки, сарказма, решительно невозможно обойтись.

Состав вокалистов, проявивших не только немалое певческое мастерство, но и отличный уровень актерского перевоплощения, за редким исключением откровенно порадовал. По сути, исключение было только одно – Ангелина Никитченко в партии Панночки: молодая и красивая певица, увы, отличается весьма нестабильным звуковедением, что особенно очевидно в верхнем регистре. Выдающейся получилась лирическая пара: минчанка Оксана Волкова спела Ганну теплым, ласковым, ясным звуком, создав замечательный образ игривой дивчины. Выше всяких похвал – тенор Сергей Романовский. Красоту и стабильность его вокала подкрепляло море сценического обаяния: это был самый настоящий парубок Левко, мужественный и сильный, трогательный и нежный одновременно.

Комические персонажи – все как один – удались и вокально, и актерски, создав тот самый гоголевский контекст, что так ценен в этой опере. Кокетливая Свояченица Александры Саульской-Шулятьевой задиристо пикировалась с яркоголосым, несколько визгливым (здесь это кстати) Винокуром Андрея Попова и безмерно смешным в своей как бы основательности, важности Головой Геннадия Беззубенкова. Красотой тембра и выразительностью пения очень понравились Дмитрий Скориков (Писарь) и Анатолий Лошак (Каленик). Удачен оказался и ансамбль русалок в исполнении Ирины Рейнард, Валентины Гофер и Ольги Надеждиной.