Оперно-симфоническая летняя лаборатория фонда «Новый оперный мир» существует с 2016-го года – именно тогда образовательный проект для музыкальной молодежи впервые показал на сцене Театра Покровского две свои постановки: «Паяцев» и «Евгения Онегина». С тех пор лаборатория каждый год демонстрирует в Москве новые работы. В 2024-м ее создатели сосредоточились на советской классике, обратившись к оперетте Шостаковича «Москва, Черемушки» и опере Прокофьева «Повесть о настоящем человеке».

Если первая появляется в репертуаре отечественных театров (преимущественно оперных) достаточно часто – в обозримом прошлом к ней обращались МАМТ, Камерная сцена ГАБТа, Чувашский и Самарский оперные театры, – то вторая является подлинным раритетом. Как известно, «Повести» не везло с самого начала. В год своего рождения (1948) она попала под партийное постановление о борьбе с формализмом, и поэтому ее мировая премьера в Кировском театре фактически не состоялась (был единственный закрытый показ без костюмов и декораций). А после официального рождения в 1960-м на сцене ГАБТ опера стала объектом издевательских насмешек (особенно усердных в постсоветские годы) в городском фольклоре, который приписывал тексту либретто совершенно немыслимые глупости.

При этом «Повесть» также разделила судьбу многих советских опер, сегодня не ставящихся по идеологическим причинам (а этот аспект в ней весьма силен), – и даже всеми признанная гениальность Прокофьева не помогает: из его восьми «взрослых» опер (не считая написанного в детстве «Великана»), последняя – самая невостребованная. В Большом ставилась в последний раз еще в советское время, в 1985-м, в Мариинке в постсоветские годы звучала только концертно. В 2005-м к ней обращался «Геликон», но не рискнул поставить целиком – дал собственную редакцию произведения с вкраплением музыки из кантаты «Александр Невский» (этот спектакль стыдливо назывался «Упавший с неба»). Тогда же, к 60-летию Победы, «Повесть» поставили в Саратове, а спустя десять лет – во Владивостоке: приморская версия оказалась самой полноценной и не стесняющейся своего советского содержания. Вот, собственно, и всё.

На этом фоне инициатива «Нового оперного мира» выглядит по-настоящему амбициозной. Главным образом потому, что прокофьевские оперы сложны для исполнения, не всякому академическому театру под силу, не говоря уже об антрепризном проекте. «Повесть» же и среди всех опер Прокофьева стоит особняком: композитор взялся за совершенно неоперную тему, но блестяще доказал, что для жанра нет непреодолимых препятствий, если в дело вступает настоящий талант.

Условия центра «На Страстном», конечно, не слишком благоприятны для постановки большой советской оперы. Маленький зал с несовершенной акустикой; оркестр, сидящий не в яме, а у сцены в партере, создает нешуточную звуковую стену, особенно в драматических кульминациях, – продираться сквозь нее вокалистам совсем непросто, а несовершенная подзвучка указанных проблем не может решить. Звуковой баланс между сценой и условной ямой молодому маэстро Ивану Шинкарёву удавалось выстроить далеко не всегда, хотя в целом оркестр лаборатории звучал качественно, радуя сыгранностью и отсутствием «технического брака», что для фестивального продукта – уже немало.

«Повесть о настоящем человеке» густо населена, в ней много небольших партий (только разноплановых теноров целых пять), в этом смысле она – благодатный материал для того, чтобы приобрести сценический опыт. Но в то же время она и очень рискованная – в частности, партия главного героя Алексея архисложна, с ее исполнением в прежние годы имели немалые вокальные проблемы такие корифеи Большого театра, как Евгений Кибкало и Александр Ворошило.

В проекте целенаправленно заняты лишь молодые певцы – даже в ролях стариков, что порой носит откровенно комический эффект. Среди тех, кто уже соответствует высокой планке оперного солиста по комплексу своих умений, стоит отметить баритона Георгия Синаревского в главной партии, мужественно спевшего ее все три фестивальных вечера (спектакли шли подряд). Его лирический в своей основе голос красивого тембра был очень привлекателен в самых разных музыкально-драматических ситуациях. Также немалое впечатление оставили Элина Рихтер (Клавдия) с ее томным меццо, звонкое сопрано Байирты Бадма-Халгаевой (Анюта), зычный тенор Николая Маланова (Дед Михайло), выразительный бас Данила Литвинова (Андрей). В ролях Василия Васильевича и Полковника выступил знаменитый бас «Геликон-оперы» Григорий Соловьев, чей мощный голос органично живописал героев больших волевых качеств.

Режиссер Андрей Цветков-Толбин, художники Федор Архипов (сценография), Анна Топуридзе (костюмы), Татьяна Белоненко (декорации), Дмитрий Козин и Сергей Машуков (видео-мэппинг) сумели малыми средствами и на не слишком приспособленной для оперных целей площадке создать полноценный спектакль. Черную глубину сценической коробки «украсили» белые ткани, имитировавшие то заснеженный лес, то больничную палату, и абрисы металлических конструкций – сначала самолет пикирующий, а потом – победно рвущийся в небо. Действие отличалось динамизмом и продуманностью деталей. Режиссеру удалось реализовать заложенный в партитуре «кинематографический» эффект многопланового повествования, где периодически наслаиваются друг на друга реальные события и размышления героев; не откажешь ему и в умении ставить массовые сцены – убедительно сделаны танцевальные номера (фокстрот, румба), деликатно проведена линия хирургической операции и инвалидности Алексея (метафорично, без излишнего натурализма). В спектакле много актерских удач, выразительных зарисовок, что говорит о тщательной работе постановщика, умении сформулировать актеру-певцу сверхзадачу и добиться ее вдохновенного исполнения.

Спорным моментом видится добавление еще одного, помимо прокофьевских, пласта-плана – явных визуальных параллелей со специальной военной операцией на Украине. Этому в немалой степени противится и литературная основа, и музыкальный строй оперы Прокофьева, рассказывающие о реалиях совсем другой войны. Видео-мэппинг чередует вполне нейтральные с исторической точки зрения военные фоны с картинками из зоны сегодняшнего конфликта, в костюмах героев царит эклектика, немалое место занимают современные одежды, армейский камуфляж и вооружение «из наших дней». Герои пользуются гаджетами – этот штрих, скорее, добавляет курьеза, нежели актуализирует постановку. Поведенческая пластика героев (особенно героинь – например, Ольги и Клавдии) с головой выдает в них людей XXI века, что плохо сочетается с музыкальной атмосферой. Однако «новшества» не создают принципиального контрапункта к произведению, не способны его существенно «переинтонировать», и в целом постановка воспринимается как вполне добротный спектакль о событиях именно Великой Отечественной войны – просто с добавлением не всегда уместных реалий. 

Фото Александра Ермолаева