В Мариинском эта опера появилась в 2010-м (режиссер Артуро Гама) и во многом стала открытием для отечественной публики. Ее российская премьера (1849, Одесса) случилась вскоре после мировой (1846, Венеция), но в репертуаре наших театров она так и не закрепилась. В советское время была лишь единичная постановка в Эстонии (1976). Именно спектакль Мариинки вернул «Аттилу» в Россию и в целом на постсоветское пространство: в 2013-м последовала постановка в Астане (работа Пьера Луиджи Пицци), в 2019-м – в Уфе (режиссером выступил Ильдар Абдразаков); московские коллективы давали оперу лишь в концертных исполнениях.

«Аттила» удобен компактностью – три акта с прологом обычно исполняют в варианте «два плюс два» с одним антрактом – и привлекателен бравурно-ярким материалом в стилистике, близкой более раннему «Набукко» с его патриотическим накалом. Но есть у «Аттилы» и минусы. Первый – сложнейшая партия для примадонны. Главная героиня Одабелла – из числа тех музыкальных решений, которые можно без преувеличения назвать экстремальными. Певица, отваживающая ее петь, должна обладать пресловутым «безграничным сопрано» – драматическим голосом невероятного диапазона, наделенным также недюжинной колоратурной техникой. Найти идеальную Одабеллу – задача почти невыполнимая.

Опера держится на четырех протагонистах – басе, баритоне, теноре и сопрано, и за исключением двух небольших партий (Ульдине и Леоне), все остальные – драматически затратны и весьма виртуозны: каждый исполнитель должен быть экстра-класса, чтобы сочинение прозвучало так, как задумал автор. Еще одной проблемой «Аттилы» является либретто: его попеременно делали два автора (сначала Пьяве, потом Солера, наконец, опять Пьяве), базируясь на псевдоисторической пьесе немецкого драматурга Цахариаса Вернера.

Верди нередко обращался к экзотическим и сомнительным с исторической точки зрения сюжетам исключительно для иносказательного выражения волновавших его соотечественников проблем, которые по цензурным соображениям невозможно было заявить в лоб. Так появились «Набукко», «Ломбардцы», «Битва при Леньяно», «Симон Бокканегра», «Аида» и многие другие оперы. Примерно из той же серии и «Аттила», где идея защиты Италии от внешних сил показана на материале V века, но, конечно, подразумевает австрийских Габсбургов, изрядно надоевших пламенным умам Рисорджименто.

Однако с воплощением этой идеи Верди здорово намудрил. Титульный герой – варвар и злодей, угрожающий римской цивилизации, получился наипривлекательнейшим персонажем, могучим и благородным. А оппоненты Аттилы предстают личностями, сомнительными с точки зрения морали и этики: колеблющийся в своем патриотизме римский полководец Эцио, коварная дева-воительница Одабелла, ее истеричный возлюбленный Форесто.

Неудивительно, что титульная роль сверхпопулярна у басов, несмотря на все нелепости либретто (вождь монголоидных кочевников-гуннов поклоняется германскому божеству Вотану) и по большей части клишированную музыкальную характеристику, в которой еще не выкристаллизовался стиль подлинного Верди. Из отечественных певцов Аттилу когда-то с успехом пел Евгений Нестеренко. Сегодня один из самых прославленных исполнителей этой партии– Ильдар Абдразаков.

Именно он царил и в «Зарядье»: огромный голос красивого тембра легко заполнял зал, буквально околдовывая слушателей. Ему были одинаково подвластны и грозные инвективы (которых в партии много), и лирические проявления нежности, а сценический образ (невзирая на концертный формат) идеально соответствовал нашим представлениям о гуннском вожде.

Критическую партию Одабеллы блистательно спела Татьяна Сержан. Ее яркое и глубокое сопрано, богатое красками, поражало мощью и экспрессией. Единственный недостаток – некоторые затруднения в верхнем регистре так уж сильно впечатления не испортили: в конце концов со всеми трудностями партии певица справилась более, чем блестяще. Сергей Скороходов наделил своего Форесто лирическими красками, снизив истеричность и не выпячивая героизм. Эдем Умеров, певший отважного Эцио по замене (вместо Владислава Сулимского), порадовал стабильным вокалом, но несколько огорчил несвежестью голоса.

Для Валерия Гергиева и его коллективов «Аттила» – давно освоенная территория, где все понятно. Маэстро не допускал пережима звучности, солисты всегда были на первом плане, как того и требует виртуозная опера позднего бельканто. Качество звука – что у хора, что у оркестра – феноменальное: яркое, мягкое, интонационно безупречное, гомогенное по группам инструментов и голосов, точное в ритмически сложных местах. Отдельно стоит отметить очень высокий тонус исполнения: партитура прозвучала с энтузиазмом, который сгладил грешащие тривиальностью места и привнес глубину и чувственность.