Григоло – 46, и сегодня он является одним из самых востребованных солистов оперы, сочетая в себе относительную молодость (а выглядит певец, действительно, моложаво), свежесть «инструмента» и достигнутое вокальное мастерство. Половину своей жизни артист находится на оперной сцене: его дебют в Ла Скала состоялся весьма рано, в 23 года, с тех пор он выступает на самых разных площадках по всему миру. В Россию Григоло приехал не впервые, пригласив к участию в своем реситале соотечественников: дирижера Марко Боэми и сопрано Анастасию Бартоли. Первый известен у нас по работе в Казани (на Шаляпинском фестивале) и Москве (в Центре Вишневской), вторая – абсолютная новинка в российской столице.

Концерт итальянцев привлек повышенное внимание (Зал Чайковского был забит под завязку, в публике наблюдалось немало знаменитостей) и прошел под знаком почти цирковой эксцентрики. Москва видела немало эпатажных артистов, но то, как подавал себя Григоло, затмило многих. Первый же номер: звучит вступление к знаменитой «Песенке Герцога» – из-за кулис появляется звездный тенор, принимает шквал оваций и… не вступает в положенном месте. Пауза заполняется дальнейшими аплодисментами, тенор картинно раскланивается, шлет поцелуи в зал, активно жестикулирует, вприпрыжку бегает по сцене, общается с маэстро Боэми – шоу длится достаточно долго. Ария Верди возобновляется далеко не сразу – Григоло нравится играть с публикой, а публике вполне «заходит» столь свободная форма общения.

Нечто подобное будет твориться по ходу концерта еще не раз. Гипнотические пасы в зал, легкое кокетство со слушательницами в первом ряду, неоднократное падение ниц и картинные вздымания и заламывания рук, порой откровенное кривляние и комментарии до, после и чуть ли не во время пения – все это можно было наблюдать почти в каждом номере программы. Явно флиртово-эксцентричных выпадов тенор избежал лишь в очевидно трагических ариях Каварадосси и Канио, но зато в них было через край бешеной экзальтации; в романсе же Неморино, ариях Рудольфа из «Богемы» и первой арии Каварадосси он лицедействовал напропалую – утрированно, с немыслимым пережимом, превращая свои выходы в цирковую эскападу и откровенный фарс.

На днях в Сети начал «победное шествие» видеоролик, в котором Анна Нетребко на концерте в Шанхае 6 октября с.г. весьма своеобразно исполняет «Серенаду» Чайковского. Выбежав на сцену босиком, она кружится в развевающемся легком платье под игривое фортепианное вступление, спускается в зал и порхает между рядами, продолжая бесконечно кружиться. Номер сопровождается тотальной съемкой артистки на приватные гаджеты, а также криками, смехом и взрывами аплодисментов публики, что заглушает собственно пение, которое и так слышно неважно, поскольку вальсирующая Нетребко посылает звук, куда ей заблагорассудится… Оказывается, теперь так принято, и это отнюдь не эксклюзив: Витторио Григоло на родине Нетребко ведет себя примерно так же, ничуть не менее эпатажно. Show must go on, и желательно – forever.

В этом балагане трудно отделить зерна от плевел. Потому что от выступления любого артиста всегда получаешь впечатление комплексное – оставить за скобками эксцентрику и сосредоточиться на подлинном не так-то просто. Тем не менее попытаемся. У Григоло – очень яркий, большой и невероятно полетный голос, безусловно красивый тембр, неоспоримая музыкальность, сочная экспрессия. Его голос не назовешь драматическим, скорее, это лирико-спинто, но за счет объема, яркости, полетности и опять же экспрессии претензии на драматический репертуар воспринимаются оправданными, хотя чисто лирические вещи звучат более естественно. Интонация не всегда идеальная, особенно недотянутыми оказываются крайние верха – кажется, как раз из-за того, что тенор, настаивая на своей драматической специализации, нередко давит на эти верха больше положенного, пытаясь придать им массивности и объема, что в итоге сказывается на чистоте звучания. Артистизм, явленный в девяти исполненных ариях – нарочитый и показной, неглубокий и оттого не слишком убедительный, – был бы уместен в площадном театре, но не в академическом зале. Может быть, певцу не хватает театральных реалий, и он стремится таким образом раскачать филармонический формат? Возможно, что и так, но чувство меры в таких устремлениях ему бы явно не помешало. Пока же с этим вышло «не очень» – на грани вульгарщины.

Мне довелось видеть Григоло в 2019 году в Вероне: он выступил в партии Альфреда в последней работе Франко Дзеффирелли для знаменитого опен-эйр фестиваля. Тогда его яркий артистизм был полностью подчинен задачам образа, никакой отсебятины артист не допускал, был в исполняемой роли очень естествен и привлекателен. К сожалению, сцену Московской филармонии Григоло почему-то воспринял подобием стадиона или площади, на которых возможен пережим.

Анастасия Бартоли держалась куда скромнее, хотя и неприятно удивила в первом отделении слишком откровенным экстерьером (платье, прическа и макияж оказались весьма утрированными), – после антракта с этим было уже гораздо лучше. Голос у сопрано большой и сильный, не слишком красивого тембра и не столь полетный, как у Григоло. Артистка претендует на драматический репертуар – спетые арии Леди Макбет, Тоски и Джоконды говорят сами за себя, но нельзя сказать, что собственно драматических красок в ее звучании много, ведь сила звука и драматическая наполненность – далеко не одно и то же. Кроме того, у молодой солистки наблюдаются явные проблемы с регистровкой (верх, середина и низ звучат неоднородно), а переходные ноты слишком уж заметны. Но, безусловно, Бартоли – певица яркая и перспективная, и ее сравнительно недавно начавшаяся карьера имеет шансы стать весьма громкой.

Маэстро Боэми и оркестр Московской филармонии под его управлением проявили на этом концерте просто чудеса выдержки – «ловить» Григоло, следовать за его весьма волюнтаристской фразировкой было сущим испытанием, однако музыканты справились с этой задачей почти безупречно. Оркестр также исполнил увертюры к «Силе судьбы» и «Дону Паскуале», интермеццо из «Манон Леско» и «Танец часов» из «Джоконды» – именно на этих фрагментах в зал вновь возвращался изгоняемый стараниями Григоло дух академизма. На бис вокалисты поочередно исполнили несколько популярных неаполитанских песен – все в той же манере полуэстрадного шоу, что указанным сочинениям, конечно, подходило гораздо больше, чем оперным ариям и дуэтам. 

Автор фото: Татьяна Скипетрова