Арена предъявляет к создателям зрелищ особые требования: гигантских размеров сцена (44 на 26 метров), отсутствие занавеса и кулис, специфика работы под открытым небом и одновременное присутствие в недрах древнего сооружения до 1400 человек, не говоря уже об акустических условиях – хороших для столь большой площади, но ни в какое сравнение не идущих с помещениями, изначально предназначенными для оперных спектаклей. Постановку доверили уроженцу Трентино – самого неоперного места в Италии, работающему, в основном, за рубежом: Стефано Пода известен тем, что называет себя ремесленником и предпочитает самостоятельно проектировать абсолютно все элементы спектакля – от сценографии до хореографии и от костюмов до света.

…На довольно сильно наклоненной плоскости из темного полупрозрачного пластика по центру расположена гигантская кисть руки, сделанная из металлических прутьев и по ходу действия раскрывающая или закрывающая пальцы. По обеим сторонам сцены на длинных шестах также высятся кисти рук, слева черные – справа белые. По словам Поды, его в свое время сильно впечатлило известие об археологической находке: представители африканских племен, оказывается, хранили в качестве военного трофея отрубленные кисти рук врагов. Эти импровизированные «штандарты» на всем протяжении оперы – атрибут жрецов, а в сцене хора Guerra они станут копьями, пригвождающими врагов.

На звуках увертюры подмостки постепенно заполняют артисты хора и миманса в черных мужских костюмах, в бордовой обуви и перчатках; за ними выходит одетый так же Радамес и облаченный в белое Великий Жрец. На арии Celeste Aida появится и сама властительница мыслей Радамеса. Она тоже в черной тунике, на ее лице – что-то вроде полумаски или родимого пятна того же бордового цвета.

Пода избегает исторических и географических координат, стремясь сконцентрировать внимание на внутреннем конфликте и психологических перипетиях. Именно поэтому отсылки к конкретному месту действия, легко ассоциируемые с Египтом, присутствуют, но их совсем немного: жрецы с головами животных и птичьими клювами да пирамиды из металлоконструкций в самом конце. Остальные элементы – испещренные египетскими символами костюмы хора и миманса в первом и третьем действиях плюс напечатанный на телах пленников текст хора, который они поют во втором акте.

Солисты постоянно взаимодействуют с фигурантами: в частности, неоднократно повторяется эпизод, когда миманс плотно обступает протагонистов, изображая на лицах гримасы боли, ужаса, гнева. Вероятно, это воплощение сомнений и разноречивых чувств, терзающих героев, или демоны, населяющие ад, в котором пребывают протагонисты.

В начале второго акта сцену наполняют носилки с лежащими на них телами раненых или убитых: их перевязывают бинтами, усиливая сходство с мумиями. Большой финал второго действия – апогей зрелищности. Хор, балет и актеры одеты в доспехи из зеркальных светоотражающих элементов (издающих, к тому же, довольно громкий шум при движении); жрецы потрясают копьями с нанизанными на них кистями рук, сжатых в кулаки; тонкие лучи прожекторов пронизывают вечернее небо, в воздух взлетает светящийся воздушный шар, а на ступенях за сценой развеваются черные флаги, символизируя траур по побежденной армии. Фараон, Рамфис, Амнерис, Радамес и министры возвышаются над поверженными врагами, поднимаясь из чрева Арены на трех открытых лифтах.

Берег Нила и окрестности храма Изиды в начале третьего действия замещены танцовщицами в белых прозрачных туниках со светящимися шестами в руках. В дуэте Аиды и Амонасро на словах Su, dunque! sorgete, egizie coorti! («Вставайте враги и смелей нападайте…») из люков в сцене выползают черные демоны, которых мы видели в самом начале оперы и которые появятся снова в дуэтах Аиды и Радамеса и Амнерис и Радамеса. Вынесение приговора предателю родины окрашено в цвет пламени, заливающего пространство Арены, и сопровождается факельным шествием по ступеням античного цирка; постепенно в глубине показываются пирамиды. Одна из них станет последним пристанищем Аиды и Радамеса, одетых в белое. Над ними в тени возвышается фигура Амнерис в траурном платье.

Выдающийся состав солистов позволил насладиться гораздо более высоким музыкальным уровнем, чем можно было ожидать от спектакля под открытым небом, когда шум движений персонажей в громоздких костюмов, жужжание машинки для создания дымовой завесы, голоса ассистентов режиссера, осветителей и рабочих сцены не располагают к динамическим и стилистическим тонкостям, тем не менее все это было в исполнении ансамбля солистов. Никаких скидок на трудную акустику, жару, расстояние между певцами и оркестром и прочие неудобства. Надо сказать, оркестр под управлением Марко Армильято ответил достойно, предъявив компактное звучание, мастерство в аккомпанементе и блеск и виртуозность в оркестровых эпизодах.

В отличной форме исполнительница заглавной роли Анна Нетребко: голос, ровно, красиво и без малейшего напряжения звучащий во всей тесситуре, богатая палитра оттенков, легкие и уверенные верха, рафинированная филировка, pianissimi в верхнем регистре. Каждый звук, каждая фраза выверены до миллиметра, прожиты с максимальной отдачей, как эмоциональной, так и технической. По словам артисток хора, Нетребко «делает невозможное», рискуя и демонстрируя высший пилотаж там, где можно лишний раз взять дыхание, спеть погромче или как-то еще подстраховаться. Пожалуй, единственным недостатком следует считать отсутствие четкой итальянской дикции, которое, возможно, является оборотной стороной ее особой техники.

Крепкое меццо-сопрано с мощным верхним и звучным грудным регистром Олеся Петрова (Амнерис) тоже показала прекрасный результат. Безупречная дикция и безоговорочное владение вокальной техникой – у азербайджанского тенора Юсифа Эйвазова, который, правда, обнаружил совершенно глухие нижние ноты (знак того, что драматические роли, возможно, не совсем показаны для его голоса). Очень хорошо провели свои партии Симон Лим (Царь Египта), Рафал Щивек (Рамфис), Альберто Гадзале (Амонасро), достойно справились Риккардо Радос (Гонец) и Дарья Рыбак (Жрица). Как всегда, на высоте хор «Арены ди Верона» под управлением Роберто Габбиани.

Юбилейный сезон продлится до начала сентября. В афише, кроме стандартного набора – «Аида», «Риголетто», «Травиата», «Набукко», «Тоска», «Мадам Баттерфляй», «Кармен» и «Севильский цирюльник», – пять гала-концертов. Причем с сильным теноровым перевесом: Хуан-Диего Флорес, Пласидо Доминго и Йонас Кауфман, а еще Роберто Болле и впервые в Арене – оркестр театра Ла Скала под управлением Риккардо Шайи.

Foto Ennevi предоставлены пресс-службой Фестиваля Арена ди Верона