Несмотря на статус детского, «Зазеркалье» имеет внушительный «взрослый» репертуар. И если в недавнем прошлом ставка делалась на бельканто (в афише – блок россиниевских опер), на моцартовскую тему и другие относительно редкие вещи («Порги и Бесс» или бриттеновский «Ноев ковчег»), то последние сезоны театр регулярно обращается к ходовому большому репертуару, требующему большого зала и больших голосов. А поскольку ни того, ни другого нет (хотя большие голоса все же попадаются), то теперь ставка делается на авторское прочтение известных сочинений.

К главному шедевру Чайковского театр шел очень постепенно: с первых лет его существования пользуется неизменным успехом музыкально-драматический спектакль по фортепианному циклу «Детский альбом», позднее репертуар украсили «Иоланта» и «Евгений Онегин».

«Пиковую даму» поставил основатель и художественный руководитель театра Александр Петров. Режиссер несколько сместил акцент с композитора в сторону автора литературного источника – Пушкина. Уже на звуках интродукции публика видит четырех мимических персонажей, загримированных под поэта. Они не раз появятся – вместе или поодиночке, напоминая о постоянном присутствии «солнца русской поэзии» в этой истории. Более всего авторское в спектакле проявляется в редакции партитуры: много купюр, существенно сокращающих оперу, но дело не только и не столько в них. Между картинами, а иногда и между сценами из динамиков звучат некие «связки», сотканные из тем и мотивов «Пиковой» в электроакустических аранжировках композитора Анатолия Королева. Эти «инсталляции» до известной степени разрушают цельность великого произведения, но они же усиливают общее ощущение морока, раздвоенности сознания Германа, играют на гипертрофирование темы двойничества, важной и для этой оперы, и для Петербурга как такового в русской культурной традиции, хотя ничего буквально петербургского в спектакле нет – ни Летнего сада, ни Канавки.

Еще один важный авторский мотив – «зазеркальский». По периметру сцены до самой ее глубины установлены стеклянно-зеркальные панели (сценография Семена Пастуха). Они дают спектаклю очень многое: возможность мгновенной реорганизации мизансцен и свободного перемещения героев; иллюзию нереальности, особенно при свечении отраженным светом, что символически воспринимается как отражение скрытой глубины сознания героев со всем его возможным «кривозеркальем». Доминирующий черный цвет и зловещие черные силуэты настраивают на ужастик, но Петров сознательно избегает этого. Неслучайно с самого начала предложены четыре Пушкина: ирония тут главенствует, сбивая накал фатализма и саспенса. Поэтому ни носимый долго-долго в четвертой картине гроб, ни визуализация панихиды и похорон старухи, ни ее «восставание» из гроба со знаменитым «Я пришла к тебе против воли…» ничуть не пугают. А явление Николая Первого портретом на заднике в финале третьей картины (сцены бала) и вовсе веселит – особенно когда стараниями видеохудожника Сергея Рылко император в мгновение ока превращается в карточного  туза. Иронией напоена и светлая пастораль: Златогор выезжает на «поединок» с Миловзором на игрушечной лошадке, но в латах, а бесславно ретируется с «поля брани» и вовсе сев на своего «коня» задом наперед.

Тема двойничества ярко воплощена в образе титульной героини: она предстает не только в парадных нарядах на балу, а в своей спальне – в жалком старушечьем чепце, как делают в большинстве классических спектаклей. Петров дублирует графиню молодой мимической фигурой, одетой по моде эпохи маркизы Помпадур, а еще есть огромный портрет в спальне, на котором – безжизненное, но миленькое фарфоровое кукольное личико. Когда Герман окончательно свихнется, подобно портрету Дориана Грея картина отразит трансформацию его сознания, и публика увидит безобразное старческое лицо, сквозь которое проступает пугающий остов черепа.

Спектакль развивается как раскручивающаяся пружина и к финалу достигает драматизма высокого накала. Эта «Пиковая дама» вполне конкурентна большим театрам по всем параметрам. В спектакле много вокальных удач. Исполнители партий Германа (Дмитрий Каляка), Лизы (Елена Миляева), Томского (Виктор Коротич), Елецкого (Иван Васильев) составили бы честь любой сцене мира – они поют ярко и выразительно, справляясь с техническими сложностями и создавая запоминающиеся образы своих героев. Оркестр под управлением Павла Бубельникова передает весь накал страстей, но при этом, что ценно, радует стройностью игры.