Зал был забит битком, включая места за сценой под органом, а бедную прессу загнали на бельэтаж, предложив приставные стульчики. Это имело последствия: если оркестровый звук распространялся более-менее равномерно, то с вокалом было хуже – мощный и богатый голос прославленного российского баса не всегда был слышен на отлично. 

Еще одно разочарование — уровень оркестрового аккомпанемента. Программа была похожа на ту, что Абдразаков представлял зимой на башметовском фестивале в Сочи: и тогда оркестр ему частенько откровенно мешал, не попадая в доли с певцом, не проявляя чуткости к его рубато и фразировке. В феврале казалось, что это ошибки молодого дирижера Алексея Рубина, но, увы, и под управлением маэстро Башмета в Москве происходило то же самое. Это тем более удивительно, что «Новая Россия» – оркестр высокого класса и с вокалистами работает далеко не впервые (известно, что Юрий Абрамович очень любит дирижировать синтетические спектакли по популярным операм – «Онегин», «Пиковая», «Кармен», «Флейта», «Цирюльник» и др.). 

По общему хронометражу прозвучавшей музыки Ильдара Абдразакова едва ли можно назвать главной фигурой концерта. В качестве «антрактов» между певческими выходами Юрий Башмет выбрал целые части симфоний и крупные оркестровые фрагменты опер. В частности, прозвучали целиком «Половецкие пляски», 3-я часть Второй симфонии Рахманинова, 2-я часть Первой и 3-я часть Шестой симфоний Чайковского и даже «Богородице» из «Всенощной» Рахманинова в исполнении «Мастеров хорового пения»; открывал вечер «Рассвет на Москве-реке». С точки зрения репрезентации русской музыки шаляпинской эпохи все было сделано, конечно, красиво, однако фокус вечера был явно смещен с главного «персонажа» на «второстепенных». К слову, симфонические номера прозвучали на порядок выше аккомпанемента вокалисту. 

Отмечаемое весь год 150-летие со дня рождения Федора Шаляпина стало доминантой не только одного концерта, но ярким акцентом всего «зарядьевского» фестиваля, имеющего в целом рахманиновский уклон, что вполне объяснимо. Рахманинов и Шаляпин — рядом во всех смыслах. Это и подчеркнул в своем выступлении полноправный наследник шаляпинской традиции Ильдар Абдразаков. В редакции для баса (работа Павла Смелкова) прозвучал романс «Не пой, красавица, при мне», а также шуточная миниатюра «Икалось ли тебе, Наташа». Первое сочинение удивило необычностью звучания и трактовки, когда тонкие вокализы в высоком регистре выпевает тяжелый, темный и мощный мужской голос. Второе — огненным куражом, с которым певец представил «Наташу» по-театральному ярким номером. 

Ожидаемо Ильдар Абдразаков пел «шаляпинские» арии из русских опер (правда, совсем немного — изначально обещанных Мусоргского, Бородина и Римского-Корсакова не оказалось; только Чайковский и Рахманинов), романсы классиков и композиторов-дилетантов, народные песни. Объемный, богатый и проникновенный голос артиста, казалось, умножал смыслы и эмоции в любом произведении — героическом и комическом, меланхолическом или игриво-развлекательном, сложном по форме и певческим задачам и совсем незатейливом. Широчайшая палитра выразительных средств «баса номер один» мировой оперной сцены искренне восхищает и являет собой достойный оммаж шаляпинскому гению. Особенно пленили тончайшие пианиссимо — по-настоящему проникновенные и одухотворенные. Изюминкой концерта стали песни с хором. Прозвучало то, что сегодня крайне редко услышишь с эстрады: например, надрывная «Эй, ухнем» или разухабистая «Вдоль по Питерской». Превалировали популярные вещи, но из самых запетых сочинений Абдразаков делал тонкое и многомерное высказывание. Это касалось даже финального хита «Очи черные»: они были полны страсти и страдания и напрочь лишены «цыганщины».