Имя этого дирижера в нынешнем сезоне фигурировало в афишах концертных залов столицы чаще, чем кого-либо из его коллег, и не только молодых. Число его концертов за месяц порой приближалось к десяти, притом по большей части – с разными оркестрами. Мне довелось видеть Никифорчина за пультами НФОРа, ГАСО им. Е.Ф. Светланова, «Новой России» и Концертного симфонического оркестра Московской консерватории, а параллельно он выступал с Госкапеллой, «Виртуозами Москвы», МГАСО, оркестром Минобороны, не говоря об им же созданной «Академии русской музыки», дирижировал спектаклями Большого театра («Свадьба Фигаро») и Музыкального им. Станиславского и Немировича-Данченко («Щелкунчик»). Со столькими коллективами одновременно не работал, кажется, еще ни один дирижер нигде и никогда. «Больше десятка их для порядка завтра запишешь в список ты свой», – как поет моцартовский Дон Жуан…

Решив составить, наконец, собственное мнение об этом феномене, я в феврале отправился в «Зарядье» на концерт Национального филармонического оркестра. В программе среди прочего присутствовала Восьмая симфония Глазунова, и она стала настоящим откровением. Даже не припомню прежде, чтобы произведения Глазунова настолько захватывали.

Следующая встреча оставила ощущения не столь однозначные. Никифорчин выступал в БЗК с «Новой Россией», программа включала симфонические фрагменты из опер Вагнера («Полет валькирий», Антракт к третьему акту «Лоэнгрина», Вступление к «Тристану и Изольде»), Первый концерт для фортепиано с оркестром Листа с Арсением Николаевым-Тарасевичем и Пятую Бетховена. Но если с Вагнером и Листом все обстояло наилучшим образом, то симфония превратилась в своеобразный аттракцион. Дирижер «прогнал» ее в марафонском темпе, за 27 минут – похоже, это был рекорд (самые быстрые из известных мне записей длятся 29). Драйв зашкаливал, да и бетховенский дух, в общем-то, ощущался, но говорить о внятности прочтения, об осмысленной фразировке не приходилось. Бетховен – это все-таки не Лист с его знаменитыми ремарками: «очень быстро», «сколь возможно быстро», «еще быстрее» (они, правда, относятся вовсе не к Первому концерту). И оставалось понять: то ли молодой маэстро пока не вполне научился себя контролировать, то ли это осознанная «концепция», отталкивающаяся от идеи автора и ведущего программы Артема Варгафтика представить классические музыкальные сочинения в качестве своего рода саундтреков к тем или иным кинофильмам…

Еще более смутными оказались впечатления от рахманиновского вечера в том же БЗК с Концертным оркестром Московской консерватории. Откровенно «сырое» «Каприччио на цыганские темы» в начале программы могло бы навести на мысль, что перед нами, мягко говоря, не самое удачное сочинение композитора, однако достаточно послушать несколько записей (к примеру, Светланова или Василия Петренко), чтобы убедиться, что это отнюдь не так. Яркое исполнение «Рапсодии на темы Паганини» (солист Наиль Мавлюдов) вроде бы предвещало соответствующую Вторую симфонию, но ожидания не вполне оправдались (я уже писал об этом в статье, посвященной юбилейным рахманиновским концертам).

Выходя из зала, я вновь задавался вопросом: неужели это – тот же самый дирижер, что поразил и покорил Восьмой симфонией Глазунова? У того ведь была не только энергетика, но и прекрасное чувство формы, способность раскрывать душу музыки. Никифорчину просто не хватило времени по-настоящему освоиться с этой симфонией? Но он ведь уже дирижировал ее в финале прошлогоднего Международного конкурса пианистов, композиторов и дирижеров им. С.В. Рахманинова, где получил вторую премию. И видеозапись, кстати, имеется в открытом доступе. В сравнении с концертом в БЗК, там нет столь явных динамических перехлестов, все гораздо собраннее, но интерпретации в целом не хватает драматургического стержня, единства симфонического развития, подчас возникает ощущение «зависания» музыкального времени, движения по кругу. В БЗК усилился эмоциональный напор, а вот форма еще больше размылась. Похоже, симфония у Никифорчина пока не вполне вызрела…

Что касается конкурса, то, посмотрев ретроспективно выступления дирижера во всех турах, я бы особенно выделил первую часть Второй симфонии Бетховена (в первом туре с Госкапеллой Валерия Полянского), которая получилась у него просто великолепно – и по форме, и по духу. И у меня исчезли последние сомнения относительно того, стоит ли идти на бетховенскую программу Никифорчина с ГАСО им. Светланова в БЗК.

От той программы с «Новой Россией», где звучала Пятая симфония, ее отделяло ровно два месяца, но показалось, что 28-летний дирижер словно бы повзрослел лет на десять. В его Третьей симфонии присутствовали и безупречная форма, и полное погружение в материал, захватывающее и музыкантов, и слушателей, темпы казались абсолютно логичными и не скакали туда-сюда, рука об руку с огненным темпераментом шел на сей раз строгий самоконтроль, а мануальная сторона больше не выглядела избыточной. Порой, правда, возникало ощущение дежавю: похожую трактовку уже доводилось слышать у кого-то из дирижеров конца XX века (впитавших находки и достижения «исторически информированного исполнительства», при этом вовсе не обязательно следуя его принципам). В подобного рода заимствовании нет, впрочем, ничего зазорного. Мало кому в таком возрасте удается сказать свое слово в Бетховене, и не только в нем, но если ты можешь «влезть в шкуру» того или иного из выдающихся мастеров – не просто механически скопировать, но приспособить чужую интерпретацию к своей индивидуальности, чтобы она стала для тебя органичной, – это значительно повышает шансы прийти в дальнейшем к собственному прочтению великих партитур.

Во втором отделении вновь, как и два месяца назад в том же зале, звучала Пятая симфония. На этот раз длилась она на две минуты дольше. Темп все же оставался быстрым, однако на марафон это теперь нисколько не походило, и форма отнюдь не страдала. Даже в финале, где темп был почти запредельным, грань все же перейдена не была. Все получилось не только впечатляюще, но и убедительно. Хотя во второй и третьей частях хотелось все же услышать чуть больше рефлексии. Детальной проработки немного не хватало и открывшей второе отделение увертюре «Кориолан»…

В итоге первое впечатление оказалось верным: Иван Никифорчин, безусловно, – один из самых одаренных, харизматичных и перспективных молодых дирижеров. Другой вопрос, что когда выступаешь столь часто и с таким количеством оркестров, подчас не хватает времени и сил как следует подготовиться – особенно внутренне – к той или иной программе. Понятно, что трудно избежать соблазнов, когда тебе сопутствует успех и со всех сторон сыплются предложения, но важно научиться от чего-то отказываться, говорить «нет». Главное – не обольщаться успехом, который часто обманчив и не способствует дальнейшему музыкантскому росту. Экзальтированная публика в большинстве своем откликается вовсе не на стройность формы и глубину интерпретации, а прежде всего – на энергетику. То ли дело, когда тебе аплодируют не только слушатели, но и музыканты оркестров высшей лиги, и это явно нечто большее, чем простая вежливость или желание поддержать молодое дарование. Именно такому успеху мне довелось быть свидетелем на упомянутых концертах Никифорчина со светлановским ГАСО и спиваковским НФОРом, и он поистине дорогого стоит.

Место в Книге рекордов Гиннесса Никифорчин уже заслужил. Надеюсь, в дальнейшем он сумеет заслужить также и место в списке ведущих дирижеров современности. Все данные для этого у него есть.