Этот театр с самого основания уделял большое внимание «чистому» представлению оперной музыки, когда публика максимально сконцентрирована на музыкальных впечатлениях, не отвлекаясь на театральные. Евгений Колобов любил этот условно филармонический вид деятельности, несколько противоречащий синтетической природе оперы: для выдающегося музыканта всегда было важно донести сугубо музыкальные, ничем не замутненные смыслы.

Все постколобовские годы труппа продолжает давать концертные исполнения. Пик обычно приходится на «Крещенский фестиваль», когда разные, в том числе раритетные сочинения нередко собирают в подобие тематических блоков. Вот и на предстоящем в 2023 году фестивале театр планирует представить всего оперного Рахманинова (в связи с грядущим 150-летием) именно в концертном формате. В нем же, но уже вне фестивальной программы несколько сезонов подряд идет «Аида».

Теперь афиша приросла очередной такой новинкой: «Турандот». К Пуччини «Новая опера» обращалась не раз. В репертуаре театра есть «Богема» и «Мадам Баттерфляй», ранее шел «Джанни Скикки», концертно давали «Тоску». «Турандот» подготовил маэстро Евгений Самойлов – дирижер-постановщик «Баттерфляй», признававшийся в премьерные дни в своей особой любви к Пуччини.

Оперы этого композитора идеальны для концертного исполнения. Пуччини был столь талантливым музыкальным драматургом, созданные им образы столь точны и выпуклы, что нередко дополнительное «растолмачивание» его идей кажется излишним (возможно, поэтому так называемый режиссерский театр не очень любит Пуччини). Он предельно конкретен, в его театральной музыке мало зазоров для спекуляций, философских отступлений и выстраивания параллельных миров. Это касается не только большинства его «реалистических» опер, так или иначе веристских, это верно и в отношении «Турандот» – оперы-сказки, оперы-метафоры, оперы-маски. При всей условности даже в ней веристское начало очень сильно, а характеристики персонажей и ситуаций ярки, однозначны и едва ли терпят замысловатых интерпретаций.

Правда, у «Турандот» все же есть слабое место с точки зрения возможных домыслов – ее незавершенность. Смерть помешала Пуччини поставить авторскую точку в сочинении, поэтому уже почти сто лет кто только и каким только образом не делал это вместо композитора. Есть несколько версий завершения – от Франко Альфано, Лучано Берио и Хао Вэйя. В последнее время модно обходиться вообще без финала – останавливать действие ровно в том месте, где, по словам Тосканини, «смерть вырвала перо из рук маэстро». Евгений Самойлов так поступать не стал: он предложил классический вариант – редакцию Альфано, друга Пуччини, который по предложению Тосканини подготовил партитуру к мировой премьере в 1926 году и в версии которого «Турандот» и шла десятилетиями в большинстве театров мира.

Строгий концертный формат без всякой театрализации (на заднике в финале первого акта абрис луны, принцесса Турандот, еще не поющая, впервые предстает в боковой осветительной ложе, и всё) не лишил впечатлений. Музыка Пуччини – яркая, сочная, динамичная – была подана дирижером максимально выразительно, с верно найденным балансом редких лирически тонких фрагментов и почти безраздельно царствующей всепоглощающей экспрессией. Богатый «итальянский звук» и оркестра, и хора (хормейстер Юлия Сенюкова) доставлял истинное наслаждение, свидетельствуя о том, что традиция культивирования итальянскости, которую Евгений Колобов отстаивал в советские годы сначала в Свердловске и Ленинграде, а затем в МАМТ, успешно развивается в его «Новой опере».

Для премьеры Евгений Самойлов подготовил два состава. В первый вечер опора была на гастролеров: Турандот спела Елена Поповская, в прошлом солистка «Новой», ныне выступающая на многих мировых сценах, а Калафа – премьер Новосибирского оперного театра Михаил Пирогов. Во второй вечер, который и удалось посетить, ставку сделали на собственные силы. Из трех главных действующих лиц наиболее убедительной оказалась Екатерина Петрова в партии Лю: ее богатый, проникновенный голос, техничный и яркий великолепно подошел к партии верной маленькой рабыни, спетой с подлинным чувством и феноменальным мастерством.

С центральной парой вышло не так однозначно. Марина Нерабеева, выдвинувшаяся в последние сезоны в настоящую приму «Новой», блеснувшая в двух последних премьерах («Мертвом городе» и «Стиффелио»), конечно, имеет полное право и на партию жестокосердной принцессы тоже. Ее красивое сопрано холодноватого тембра подходит этому образу, и техника впечатляет: в частности, ей свободно покорилась изрядно «задранная» тесситура. Хачатур Бадалян, спевший Калафа, обладает неоспоримо красивым, благородным тенором со свободным верхним регистром и умением передавать экспрессию очень натурально; он элегантно фразирует, у него прекрасное чувство стиля. И все же прекрасные голоса обоих солистов хотелось бы слышать в более изящной музыке. Как ни крути, а партитура «Турандот» предполагает в известной мере силовое пение: плотная оркестровка, отяжеленная нередко наслаивающимся громогласным звучанием массивного хора, солистам в этих условиях необходимо не просто пробивать звуковые толщи, но царить над ними, буквально подавляя звуком, петь нередко даже пронзительно – страниц с известной долей эмоционального пережима в «Турандот» хватает. Неслучайно лучшими исполнителями центральных партий в этой опере в истории мирового вокала были, скорее, не красивейшие, а мощнейшие голоса.

Исполнители второстепенных партий оставили более чем положительное впечатление. Интонации мольбы и плача хорошо передал бас Алексей Антонов (Тимур), идеальный ансамбль и феерия комедийности были достигнуты исполнителями партий министров – Андреем Бреусом (Пинг), Антоном Бочкаревым (Панг) и Сергеем Писаревым (Понг). В целом новая работа «Новой оперы» оказалась достаточно зрелой и захватывающей. Остается надеться, что в недалеком будущем театр включит «Турандот» в число своих сценических премьер.

автор фото - Екатерина Христова