Творческие связи Дмитрия Хворостовского с Мариинским театром установились буквально с первых дней пребывания Валерия Гергиева на посту главного дирижера прославленной сцены. В ноябре 1988 года молодой баритон из Красноярска исполнил роль Валентина в постановке шедшей тогда еще в Кировском театре оперы «Фауст» Гуно. Год спустя Хворостовский стал победителем конкурса «Певец мира» в Кардиффе, что позволило ему сразу войти в когорту лучших оперных исполнителей и дало возможность выступать в лучших театрах. Несмотря на множество предложений, связь Хворостовского с Гергиевым не прервалась, а только продолжала крепнуть. Это проявилось и в совместных записях, и в концертных турне по городам Европы и Америки, и участием в совместных постановках (среди них эталонный Евгений Онегин в одноименной опере Чайковского и князь Андрей Болконский в «Войне и мир» Прокофьева). 

Исполнение Реквиема Верди в день рождения Дмитрия Хворостовского, 16 октября, стало не просто данью памяти артиста, но ценным художественным высказыванием, попавшим в резонанс к нынешнему времени, полному сомнений и тревог. Для Гергиева это одна из его любимых партитур, которая хорошо удается как по цельности формы, так и по выразительности отдельных деталей. На сегодняшний день он один из немногих дирижеров, способных действительно полно передать масштаб и серьезность этого произведения, не ослабляя исполнительского и слушательского внимания ни на минуту. 

Начав первую часть с предельного пианиссимо (нисходящий ход виолончелей), Гергиев сразу же достиг мощного драматического эффекта тем, что музыка возникла словно среди шумов еще не до конца угомонившегося зала. Так мир живет своей обычной жизнью, среди суеты житейских забот не обращая внимание на вечность, стоящую у порога. В своей интерпретации вердиевского драматического полотна Гергиев нашел почти идеальный баланс между оперно-драматической напряженностью и храмовой молитвенной сосредоточенностью. Если говорить о динамической шкале, то она, несмотря на всплески яростного форте в Dies irae, больше склонялась в сторону негромких звучностей, в которых тонкость деталей играла особую роль. Хор, солисты и оркестр находились в тот вечер в нужном синтезе, в едином настроении. Финальная хоровая фуга Libera me, Domine, de morte aeterna («Избави меня, Господи, от вечной смерти»), равно как и торжественное славословие Sanctus («Свят») прозвучали без утрированных акцентов, с необходимым напором, но при этом спокойно и сдержанно. 

Молодой главный хормейстер Константин Рылов, не так давно занявший этот пост в Мариинском, добился от хористов ровного, слаженного звучания в кульминациях и того самого мягкого, но при этом наполненного sotto voce, предписанного композитором в тихих местах. 

Благородство и стать продемонстрировали и звездные солисты – Ирина Чурилова, Екатерина Семенчук, Сергей Скороходов и Ильдар Абдразаков, бывшие лично знакомы с Дмитрием Хворостовским и выступавшие с ним когда-то на одной сцене. Особенно остро драматический накал был слышен в репликах Екатерины Семенчук и Ильдара Абдразакова, представивших пример практически безукоризненного пения. Первый развернутый монолог баса Mors stupebit et natura («Смерти не будет, застынет природа») из второй части был провозглашен Абдразаковым с подлинно царским величием и мощью, словно от имени Вечного Судии, выносящим суровый приговор. Последующее за ним соло меццо-сопрано Liber scriptus, где повествуется о книге судеб, по которой будет совершен суд, прозвучало у Семенчук торжественно и одновременно умоляюще. Горячая мольба о милости была слышна в дуэте баса и меццо в разделе Lacrimosa («День слез»), написанном Верди в духе скорбной каватины. Романтическое просветление, выход за пределы юдоли и скорби в последних частях сочинения стало самым сильным моментом вечера. Щебечущие в высоком регистре флейты на фоне трепещущего тремоло струнных были подобны голосам райских птиц, доносящихся из мира, где нет «ни скорби, ни воздыхания». Растворив финал в полной тишине, Гергиев замкнул круг, в котором жизнь и смерть сменяют друг друга. После финального аккорда даже хотелось не аплодировать, а молча покинуть зал, настолько исчерпывающе была выражена в музыке история человеческой души, всегда трепещущей перед порогом вечности. 

Фото: Михаила Вильчука © Мариинский театр
Наташи Разиной © Мариинский театр