Возрождение забытых русских партитур – благородная миссия и прямая обязанность российских музыкантов. Кому как ни нам интересоваться собственным наследием, открывая новое в старом и знакомя мир с тем, что по разным причинам не звучит. Живое исполнение – это отличный способ проверить, насколько оправдан «приговор истории» в отношении того или иного произведения. И вполне возможно, что этот «приговор» не вполне корректный и он не на все времена: меняются вкусы, эстетические предпочтения публики, и то, что казалось сто лет назад не таким уж интересным, сегодня может восприниматься иначе. Примеры такого рода есть. Казалось бы, в век романтизма барочная музыка была однозначно «приговорена» как устаревшая и неталантливая, лишь очень немногое из нее звучало в концертных залах – Бах, ораториальный Гендель, инструментальный Вивальди, а, например, барочная опера была заклеймлена очень жестко. Однако пришел XX век, и постепенно интерес к барочной опере стал возрождаться, достигнув сегодня циклопических масштабов, вполне соперничая с оперным мейнстимом.

Что касается русской музыки, то то же русское барокко в последние годы привлекает все больше внимания. В частности, есть положительный опыт возрождения русских барочных опер силами фестиваля Early music в Петербурге. В отношении мейнстримного романтического направления существует проблема иного рода – канонизированный список великих авторов, оперы которых ставятся (да и то не все: есть оперы даже Мусоргского, Чайковского или Римского-Корсакова, которые практически не звучат), а все, что помимо них – терра инкогнита. У Антона Рубинштейна, помимо «Демона», немало интересных опер, в свое время покорявших российские и зарубежные сцены. То же можно сказать о Цезаре Кюи. Оперы Александра Серова в XIX веке были очень востребованы – сегодня о них не помнит практически никто. Но неужели эти опусы сильно хуже, например, «Мертвого города» Корнгольда, «Стиффелио» или «Корсара» Верди, «Путешествия в Реймс» Россини или «Робинзона Крузо» Оффенбаха? И если на такие явно не первосортные произведения у российских оперных театров есть и силы, и средства, и энтузиазм, то почему бы не уделить сопоставимое внимание русскому репертуару – операм и титанов нашего славного прошлого, которые пребывают в тени, и композиторов второго ряда, которые на поверку оказываются не таким уж беззубыми и неталантливыми?

Кое-что в этом направлении, конечно, делается, но редко. В Пермском оперном театре шел одно время «Христос» Рубинштейна, в Красноярском оперном обращались к «Кавказскому пленнику» Кюи и «Рафаэлю» Аренского. Чаще «возрожденческие» проекты случаются в концертном формате – много таковых было в Мариинке и в Московской филармонии. Самый свежий пример такого возрождения исполнение в Большом зале Московской консерватории оперы Михаила Ипполитова-Иванова «Ася» после 122 лет забвения.

Опера была написана по одноименно повести Тургенева и поставлена в Московской частной русской опере Саввы Мамонтова в 1900 году, причем с первоклассными исполнителями: за дирижерским пультом – автор, сценографию делал Михаил Врубель, в титульной партии блистала Елена Цветкова. Несмотря на успех, судьба «Аси» оказалась незавидной. С уходом в небытие театра Мамонтова постановка возобновлялась лишь раз (в 1906-м) в Опере Зимина. Недобрую службу ей сослужили и некоторые музыкально-критические оценки (автора обвиняли в эпигонстве Чайковскому), и непрактичность самого Михаила Михайловича: будучи прекрасным организатором (многолетним ректором Московской консерватории), он совершенно не заботился о собственном наследии и за годы дирижерской карьеры в Большом театре (уже после революции) предпочитал пропагандировать шедевры старших коллег (прежде всего, своего учителя Римского-Корсакова). Кроме «Аси» у него еще четыре оперы. Одна из них, «Оле из Нордланда», до революции шла в Большом с завидными исполнительскими силами (пели Игнацы Дыгас, Антонина Нежданова, Конкордия Антарова и др.)

Возрождением «Аси» занялся Музыкально-педагогический институт им. Ипполитова-Иванова, празднующий свое столетие. Его сводный хор и молодежный оркестр составили опору исполнения; к двум коллективам присоединился третий – Русский хор им. Свешникова, а также солисты московских оперных театров и студенты-вокалисты консерватории и Ипполитовки. Вдохновителей у проекта два – ректор вуза Валерий Ворона и маэстро Юрий Симонов: прославленный дирижер впервые за многие годы (с момента ухода с поста главного дирижера Большого театра в 1985-м) представил, таким образом, свою новую оперную работу, и уже одно это сделало возобновление настоящим событием.

Первые впечатления, не претендующие на серьезный вердикт, поскольку с одного прослушивания дать оценку непросто, таковы: опера интересная, стоящая. Возможно, не шедевр, но произведение, сделанное мастерски и достойное того, чтобы быть в активном театральном репертуаре. Влияние Чайковского неоспоримо – и в мелосе, и в драматургии, и в общей атмосфере: неслучайно Ипполитов-Иванов назвал свое детище «лирическими сценами» и, в общем-то, никогда не скрывал своего восхищения Петром Ильичом. Главная героиня очень похожа на Татьяну Ларину, однако капризна и непоследовательна, ей недостает цельности натуры. Говорить об эпигонстве неправильно: музыка самодостаточна, в ней есть своеобразие, она гораздо более описательно-созерцательная, чем обычно бывает у Чайковского (здесь, скорее, чувствуется влияние Римского-Корсакова), – в силу этого очень удачны жанрово-бытовые сцены, живописующие обстановку в небольшом немецком городке, где разворачиваются события «Аси». По этой же причине ярко выписаны характеры эпизодических персонажей: Посетителя пивной (бас) и Студент-сениора (тенор). Разухабистая песня первого, прославляющая возлияния, и гимнические фразы второго очень выразительны и удачны. Уместно вплетен в партитуру и всем известный «Гаудеамус», а романсовое начало (Ипполитов-Иванов был большим мастером жанра, что сегодня, к сожалению, также почти не востребовано), столь сильное в опере, более всего роднит ее с русской классической традицией.

Есть не вполне понятные драматургические моменты. В частности, основной лирической парой оказываются брат и сестра Гагины (то есть сама Ася и ее не имеющий имени брат) – их музыкальные характеристики (и по отдельности, и в дуэтном варианте) оставляют именно такое впечатление, в то время как романтические отношения между Асей и NN, скорее, остаются в памяти как странные и в большей степени остро-драматические.

У исполнения в БЗК были и сильные, и слабые стороны. Последнее – это лирическая пара: Гагина по замене пел солист Театра Сац Сергей Петрищев (вместо Алексея Татаринцева из «Новой оперы»), Асю – бывшая солистка Большого Алина Яровая. Обоим не хватало вокального мастерства и актерской харизмы. Понятно, что Петрищев вошел в проект, видимо, экстремально и не вполне смог освоиться с партией, но вот верхний регистр его подводил определенно и не раз, особенно ближе к финалу (это тем более удивительно, что его лирико-характерный тенор всегда был убедителен именно верхними нотами). Яровая пела свободно, но в целом голос звучал субреточно и даже расхлябанно, необходимого лирического благородства вокализации очень не хватало, даже с учетом того, что героиня Яровой – девушка нервически-экзальтированная.

К сильным сторонам стоит отнести исполнение партии NN баритоном из «Новой оперы» Анджеем Белецким – ярко и выразительно, при этом с качественным вокальным мастерством, – а также феерический эпизод Посетителя пивной в исполнении геликоновца Михаила Гужова, вполне заслуженно сорвавшего самые бурные овации. У всех солистов приемлемая или даже хорошая дикция, это способствовало тому, что незнакомая публике опера и без субтитров оказалась понятой. Безусловно сильная сторона – работа коллективов. Студенческий оркестр звучал стройно, с выразительными соло, хор отличала красота насыщенного звука, что для русской оперы – необходимая вещь. Маэстро Симонов, как и ожидалось, мастерски представил партитуру, придав музыкальному развитию необходимую динамику и убедительность. Было очевидно, что Юрий Иванович влюблен в эту музыку и старается преподнести ее максимально выигрышно.

Солисты выступали в сценических костюмах «под XIX век» (из подбора Оперной студии Московской консерватории), а на большом экране, загораживающем орган, шли видеопроекции фотографий первой постановки «Аси», что усиливало нужные акценты в исполнении (режиссер концертного показа оперы – Андрей Цветков-Толбин). Успех у публики новый-старый опус снискал немалый: возможно, это начало настоящего возрождения «Аси», которую не только публика полюбит, но «возьмет замуж» и российский оперный менеджмент?

Фото предоставлены пресс-службой Московской консерватории