Эта интересная исполнительница появилась на оперном небосклоне почти десять лет назад. С тех пор уроженка Ташкента, выросшая в Крыму и учившаяся в Киеве, а ныне проживающая в Вене, сделала заметную карьеру. Она много поет барокко, Моцарта, бельканто, в ее репертуаре есть романтический мейнстрим, но попадаются и нетривиальные для европейских сцен вещи: несколько лет назад Лена Белкина исполнила Орлеанскую деву в театре «Ан-дер-Вин». Певицу знают в Москве: в допандемийное время, затем и в прошлом сезоне она уже пела в «Зарядье», представив программу, которой явно претендовала на универсальность мировых примадонн.

Нынешний концерт был посвящен Россини, Беллини и Доницетти. Аккомпанировал ансамбль Филиппа Чижевского Questa musica, сыгравший также две увертюры из того же гардероба бельканто – к операм «Капулетти и Монтекки» и «Итальянка в Алжире».

Выступление Белкиной оказалось исключительно удачным. Певица хорошо знает свой «инструмент», великолепно им владеет и выбирает то, что превосходно чувствует и в чем наиболее убедительна. Раннеромантическое бельканто – определенно ее территория. Высокое пластичное меццо – голос переходного типа между сопрано и меццо-сопрано – идеален для этой музыки, в которой главное – не децибелы, а утонченность, гибкость звуковедения, колоратурный блеск, где любование пением как таковым, изгибами мелодики и полутонами воспринимается не как вычурность, но как сама суть музыки.

Белкина уверенно владеет техникой беглости и при этом замечательно поет длинные легатированные фразы; у нее фундаментальное дыхание и стабильная эмиссия. Идеальная выровненность диапазона, яркость верхних нот, в том числе и предельных, создавали полное и необманчивое ощущение, что вокалистка находится в блистательной форме. Конечно, можно провести сравнения с другими певицами и найти голоса богаче, тембрально более своеобразные, или заметить, что нижний регистр Белкина озвучивает крайне экономно, лишь изредка прибегая к настоящей альтовой краске, а в некоторых ариях этого определенно хотелось больше (например, в брючных партиях, тем более что полноценный низ у Белкиной есть). Но углубляться в сравнения и замечания не хочется, поскольку кроме природной привлекательности голоса Лена Белкина, повторю, показала отличное им владение, что в сочетании дает ей возможность перейти на следующий уровень исполнительства – создание глубоких образов.

И тут Белкина вновь победительница. Она – артистка, заставляющая сопереживать: она живет на сцене, она полностью растворяется в персонажах, и эта самоотдача и даже истовость невероятно заразительны. Первый герой – беллиниевский Ромео, в котором есть и меланхолия, и нежность, и бравада, и воинственная угроза: именно такую палитру чувств-состояний продемонстрировала певица в эффектной и сложнейшей по технике исполнения арии. Второй номер программы – ария Нелли из первой оперы Беллини «Адельсон и Сальвини» (ее тема хорошо известна всем, поскольку позже композитор подарил ее своей Джульетте): здесь певица уверенно переходит на сопрановую территорию, доказывая впечатляющие возможности своего диапазона, при этом чаруя нежнейшей нюансировкой.

Два следующих номера – Доницетти: игривый Сметон из «Анны Болейн» привносит оживленно-радостные краски в сумрачно-меланхолический строй первого отделения концерта, но доминирующее настроение вновь возвращается в хрестоматийной арии Леоноры из «Фаворитки», спетой с большим чувством, мастерством, изяществом, а главное – свежестью, поскольку убедить в этом запетом репертуаре совсем непросто. Белкиной это удается в силу разнообразия нюансировки, но главное – большой выразительности, эмоционального наполнения, когда страдания королевской любовницы по-настоящему трогательны.

Второе отделение было целиком отдано Россини. Танкред из одноименной оперы был в чем-то схож с Ромео, но очевидно, что герой более опытный и рассудительный и более брутальный: властные интонации, к которым прибегала певица, оказались особенно уместны. Контрастом прозвучала сцена Дездемоны, в которой Белкиной удалось нарисовать очень женственный и эмоциональный образ героини. Наконец – феерия колоратурного блеска и комедийной легкости в архисложной арии Анджелины из «Золушки» с ее головокружительными темпами и разбросом диапазона.

После столь непростой программы певица одарила публику еще и двумя яркими бисами. «Тарантелла» Россини была спета с необыкновенной смелостью и куражом – можно сказать, с залихватской удалью, но строго в стиле. Не менее огнедышащей (а скорее, даже гораздо более) вышла знаменитая ария из сарсуэлы Чапи «Дочери Зеведея». Это было единственное, но уместное отступление от стилистики бельканто, в чем-то близкое той же «Тарантелле»: и испанский язык, родственный итальянскому, и мелодическое богатство, и необходимость предъявить жгучий темперамент, которого Лене Белкиной, конечно, не занимать.

Фото Татьяны Новиковой