Они уже выступали в Москве совместно – два года назад в новогодней программе НФОР в Доме музыки (тогда их представляли как артистов молодежной программы Ковент-Гардена). В прошлом сезоне меццо из Башкирии Айгуль Ахметшина спела два спектакля «Кармен» в МАМТ и сольный концерт в БЗК (барокко, Моцарт, бельканто, популярные испанские и итальянские песни), а вот мексиканца Алана Пингаррона москвичи услышали вновь только теперь.

Он особый артист: физический недуг роднит его со всемирно известным Андреа Бочелли, при этом у обоих кумир – Лучано Паваротти и, действительно, в тембре обоих можно угадать что-то павароттиевское. В Мексике Пингаррон пользуется заслуженной любовью, даже популярностью. У него достаточно мощный, яркий тенор баритонального окраса – густой, красивый тембр, прекрасно подходящий для спинтового репертуара и экспрессии романтического замеса. Такой чувственный голос широкого диапазона – незаменимый инструмент для итальянской оперы.

Ее Пингаррон в основном и пел на концерте: две арии из «Любовного напитка», а также «Небо и море» из «Джоконды» и «Сияли звезды» из «Тоски». Бельканто пока звучит грубовато, прямолинейно, не очень стильно, в то время как романтические арии производят неизгладимое впечатление – и естественностью фразировки, и обаянием чувственности, и непоказной, идущей из глубины души выразительностью. Еще одна ария – знаменитый «Цветок» Хозе из «Кармен» – была исполнена в близкой итальянской опере стилистике (несмотря на французский язык). Пуристы аутентизма, скорее всего, будут против такого варианта, однако в недалеком прошлом главная опера Бизе имела традицию именно такой интерпретации – в итальянской манере, – и это вполне допустимо (вспомним классические образцы от Дель Монако или Корелли).

Что касается технологии пения, то Пингаррона не назовешь идеальным вокалистом: пока больше подкупает природа голоса, чем владение им. Есть проблемы с выровненностью регистров, но особенно – с взятием предельных верхних нот, которые выходят напряженными из-за силовой манеры и не лишены неприятных примесей, сипотцы, портящей впечатление.

Айгуль Ахметшина почти на десять лет моложе Пингаррона, но предстала куда более зрелой и даже совершенной вокалисткой. Ее голос идеально выстроен, и в технологии пения вообще нет слабых мест. Лишь иногда крупноватое вибрато вверху на форте может показаться не вполне кондиционным. Но эта придирка уж совсем по гамбургскому счету: голос и ровный, и яркий, и полетный, и глубокий, и тембрально богатый, и гибкий, великолепно оснащенный колоратурной техникой. Россыпи пассажей в россиниевских Розине и Золушке, доницеттиевской Леоноре были впечатляющими. Не меньше подкупала теплота голоса, его медовая обволакиваемость, когда от льющегося звука получаешь и эстетическое, и буквально физическое удовольствие. Во втором отделении Ахметшина блистательно исполнила три самых популярных фрагмента из «Кармен», а также третью арию Далилы, порадовав безупречной кантиленой и убедительным эротизмом звука, что так необходим в этой «песне соблазнения».

В заключение артисты вместе исполнили знаменитую «Гранаду». НФОР под управлением В. Спивакова был не только чутким аккомпаниатором: оркестр исполнил увертюры из «Севильского цирюльника», «Нормы» и «Кармен», представ в отличной форме.