Спектакль на малой сцене появился десять лет назад. Тогда Александр Титель поставил его для своего курса в ГИТИСе, который он вел вместе с Игорем Ясуловичем, и лучшими из своих подопечных намеревался пополнить труппу. От того состава, действительно, в театре остались некоторые солисты: среди тех, кто успешно выступает сегодня, – сопрано Дарья Терехова и бас Максим Осокин. Но большинство в «Стасике» не задержалось. И понятно, почему (это было очевидно уже на той самой премьере «Флейты»): артистичные и актерски обученные, раскованные ребята по большей части пели очень средне.

Подобные эксперименты Титель для своих делал и раньше. В 1990-е это была «Свадьба Фигаро», в 2000-е – «Альберт Херринг», в 2010-е – «Москва, Черемушки»: последнее название было по силам уровню гитисовской вокальной подготовки. А вот штурм многотрудной «Флейты», где есть номера весьма сложные, плюс необходимо полноценное владение моцартовским стилем, оказался неподъемен для его тогдашних выпускников. Тем не менее спектакль шел какое-то время, и теперь его решили возобновить для нового состава участников.

Вновь на сцене ученики Тителя и Ясуловича. Они производят буквально ошарашивающее впечатление: едва ли не дети, подростки. Или так хорошо играют, вжились в предлагаемые образы и обстоятельства? А обстоятельства любопытные: действие спектакля разворачивается в средней школе.

Александр Титель в содружестве с художницей Этелью Иошпой разыграли хит Моцарта вперемежку на немецком, русском и английском языках как сценки из школьной жизни. Идея для капустника вполне приемлемая. Зарастро — директор школы: видимо, для усиления эффекта явившийся на сцене кентавром во фраке то в черном, то в белом (в финале). Царица ночи — злая завуч, и две гневных инвективы-арии прекрасно характеризуют ее недобрую суть. Жрец — изъясняющаяся басом уборщица со шваброй (привет прокофьевской Кухарочке из «Апельсинов»): ей постановщики придумали еще и «старорежимное» имя Софья Харлампиевна. Моностатос — учитель физкультуры, сластолюбиво взирающий на молодняк, а Памину так и «заваливающий» однажды в кустах (волшебные колокольчики, заведенные Папагено, помешали «свершиться страшному»). Кусты, деревья – зеленые, вырезанные из картона в натуральную величину, – как некий симбиоз между декорациями и реквизитом «работают» на ура и очень оживляют картинку: она в основном тотально черного цвета (что сценография, что костюмы), под стать антуражу самой малой сцены, которая, увы, ни разу не театральное пространство, а настоящий ангар.

Все получилось весьма симпатично, даже забавно: великие смыслы квази-масонской оперы Моцарта были совершенно утрачены – зингшпиль предстал в своем первозданном комическом, площадно-балаганном виде. Но, с другой стороны, не каждая ж интерпретация «Флейты» обязана быть глубокой и серьезной – возможен и легкий, развлекательный вариант.

Но если десять лет назад все это смотрелось как новизна, то по прошествии времени «повторенье» кажется уж очень дидактическим. Кроме того, более явственны слабые места, своего рода недоделки (режиссер возобновления Алексей Смирнов): динамика спектаклю не всегда присуща, одни сцены провисают, стыки между другими слишком долги и искусственно многозначительны, а актерских умений, чтобы обыграть и заполнить паузы, студентам не хватает. Разговорные диалоги слушаются хорошо (они идут по-русски) – сказывается гитисовская школа актерского мастерства, то есть внемузыкальное время спектакля не воспринимается как нечто чужеродное. Но есть и немые мизансцены, и вот им как раз наполненности смыслом и тонуса очевидно не хватает.

Музыкальное воплощение в целом не удивило, и разительного контраста с прошлым заходом нет. Самые тяжелые партии отдали профессионалам – штатным артисты труппы: Мария Макеева предстала Царицей ночи, а Михаил Головушкин – Зарастро. Однако даже к ним есть претензии: Макеева, поющая в театре сейчас все подряд – и колоратурное, и лирическое, и даже драматическое, от барокко до опер Журбина, – восхищает смелостью и куражом, но блестящей ее технику не назовешь, особенно это было очевидно по второй, более сложной арии героини. Головушкин, традиционно поющий на большой сцене «моржовый» репертуар, в большой партии на малой сцене все равно воспринимается диетически – мастерство и тонкое владение голосом не способны скрыть скромность собственно материала, а в партии Зарастро он ох как нужен!

Молодежь же вновь больше берет актерской харизматикой, нежели вокальными достижениями. В целом звучат неплохо, криминала нет, некоторые голоса показались интересными, хотя есть и то, что вызывает сомнение: исполнители центральной лирической пары Алина Виленкина (Памина) и Артем Попов (Тамино) свои партии получили явно с огромным авансом. Музыкальное руководство Тимура Зангиева корректно, но особого энтузиазма не вызывает: координация с солистами далека от идеала, не все ансамбли собраны крепко, а моцартовское изящество, преподносимое как чрезмерная деликатность, порой лишает звучание драйва и витальности.