Концепция самого знаменитого и «долгоиграющего» и по срокам проведения, и по своей истории фестиваля незыблема. Наряду с премьерами, которых по объективным причинам в этом году меньше обычного («Орлеанская дева», «Тангейзер», вечер Стравинского, включающий «Мавру», и может быть обещанная «Лакме» под финал, не шедшая здесь с 1931 года), в афише – беспроигрышные старые спектакли с новым наполнением. Некоторые из них появились в театре очень давно, другие относительно свежие, но в каждом Валерий Гергиев обязательно представляет хотя бы одну звезду – певца с громкой международной карьерой. В дополнение к этому – крепкий состав местных первачей, и в итоге обязательно получается музыкальный праздник.
Три звездных вечера, на которых довелось побывать, наряду с яркими впечатлениями дали пищу для размышлений. И каждый свидетельствовал о краеугольных камнях гергиевской репертуарной политики. С одной стороны, она не выбивается из мировых трендов, поскольку разумно эксплуатирует популярные композиторские имена. С другой – заставляет театр быть в тонусе, поскольку с такой афишей сравнения с международными конкурентами неизбежны.
«Макбет»
«Макбет» 2001 года британца Дэвида Маквикара (сценограф Таня Маккаллин, свет – Дэвид Каннингхем) подчеркнуто мрачен и историчен. Темная кладка стен и величественные арки, зияющие разорванными дырами на теле спектакля, свисающие гроздьями трупы и закованное в латы, снабженное пиками и алебардами шотландское воинство – все говорит о «темных веках». Средневековье, конечно, условное и не такое уж древнее, как хотел Шекспир (XI век): судя по костюмам – времена самого драматурга и его патронессы «доброй королевы Бесс». Костюм и прическа Леди Макбет, в которую уложены ее огненно-рыжие пряди, вызывает в памяти канонический образ Елизаветы Тюдор, а вовсе не Груох, супруги преступного Макбета.
В очередной раз знаковую роль на родной сцене исполнила Анна Нетребко. Леди Макбет она поет по миру уже достаточно давно, начиная с фрагментов из оперы, исполненных на открытии Новой сцены Мариинки в 2013-м, чуть позже партия целиком вошла в репертуар певицы.
В многочисленных интервью Анна Нетребко утверждает, что партия Леди идеально подходит сегодняшнему состоянию ее голоса – она поет ее много и охотно. Ее тембр с годами загустел, голос потяжелел, и хотя местами певица откровенно ширит и тяжелит его, придает ему искусственной «басовитости», с силой выталкивает звуки, особенно в нижнем регистре, нередко пережимает в стремлении показаться подлинно драматическим сопрано, все же стоит признать: поет она Леди Макбет ярко, с настоящим куражом. Ей по-прежнему подвластен верхний регистр, который звучит звонко и сочно, а колоратуры стали даже точнее и изящней. Немалое впечатление оставляет ее решение и собственно театрального образа. Харизма большой артистки чувствовалась абсолютно: органичное проживание роли, естественность пребывания на сцене, точно рассчитанные жесты, взгляды, позы – все работало на общее впечатление.
Партнеры-кавалеры не только не подкачали, но, пожалуй, с точки зрения чистого вокала в чем-то даже превосходили. Два низких мужских голоса – из когорты ведущих мариинских солистов с убедительной международной карьерой: Алексей Марков – Макбет и Евгений Никитин – Банко. Примечательно, что оба баритоны: Банко обычно исполняют басы, но Никитин нередко совершает ходки на соседнюю территорию, его бас-баритон это вполне позволяет. В партии Макдуфа дебютировал молодой и перспективный солист Гамид Абдулов, еще недавно певший баритональный репертуар и убедительно побеждавший с ним на конкурсах, а ныне пробующий теноровую стезю.
Безусловное лидерство у Маркова – его Макбет пленяет красотой и мощью голоса, богатством тембра, благородством подлинно вердиевской кантилены. А вот психологических нюансов образу явно не хватает. В этом плане герой Маркова одномерен, а сам он, скорее, вокалист, нежели артист. Банко Евгения Никитина звучит сдержанно и благородно, достойно оттеняя титульного героя. Партия Макдуфа невелика, основное внимание – на хитовую арию IV акта: Абдулов спел качественно, даже захватывающе, убедительно по технике и интересно по экспрессии.
«Пиковая дама»
«Пиковая дама» в постановке Алексея Степанюка 2015 года (одновременно в театре идет и темиркановская версия 1984 года) была ознаменована участием сразу нескольких интересных певцов: Ольги Бородиной, Юсифа Эйвазова, Евгении Муравьевой, Ариунбаатара Ганбаатара.
Для выдающейся мариинской меццо это был дебют в партии Графини – до недавнего времени в ней царила непревзойденная Ирина Богачева, педагог Бородиной по Ленинградской консерватории. Теперь настала очередь прославленной ученицы. Она не бралась за Графиню по многим причинам, в том числе и потому, что нередко в этой возрастной роли выступают артистки уже на склоне карьеры, с увядающим голосом. Бородина же звучит превосходно, что и доказал спектакль. Голос свежий, сильный, с драматическим металлом, с великолепным нижним регистром – полнокровным, глубоким, густым; от ее Графини веяло силой, величием, царственностью. Это была не дряхлая старуха, уставшая от жизни (хотя текст либретто прямо указывает на такой настрой героини), а натура крепкая, стержневая, все еще активная. Но властные интонации, витальное пение не помешало Бородиной во второй части знаменитой песенки на мотив Гретри выдавать тончайшее пианиссимо, при этом отлично слышимые в зале.
Впервые на сцене Мариинки выступил в партии Германа и Эйвазов. Артистично, ярко, мощно, с прекрасной фразировкой, порой ритмически чуть более свободно, чем принято, и, конечно, качество тембра оставляет желать лучшего (но это параметр, находящийся вне власти певца).
Зато невероятной красотой тембра радовал монгольский баритон в партии Елецкого: его русский небезупречен, фразировка не всегда убеждает, сценическое поведение – тоже не сильная сторона, но вот сам голос – чистое золото: красивый, яркий, звучный, с великолепной кантиленой, ровный по всему диапазону и убедительный на краях. Евгения Муравьева, звезда Зальцбургского фестиваля, певица, чья мировая карьера сейчас идет по нарастающей, в партии Лизы убедила абсолютно. Баланс лирики и драмы в ее пении был идеальным, не возникло ощущения, что ее спинто не хватает на харизматичную роль русского репертуара (в прошлые ее выступления в драматических партиях такие ощущения были), а актерски она выдала продуманную трактовку роли, в которой была и поэязи, и лиризм, и экзальтация, и жертвенность.
Поддержка звездам была также очень качественной. Особенно стоит отметить Романа Бурденко (Томский) и Екатерину Сергееву (Полина): при отличном вокале они великолепно играли. Первый – с неистовым куражом, вторая – отрабатывая своего рода декадентский типаж героини (так эту роль прочитал Степанюк): не только в игре, но и в интонациях угадывалось искусство дореволюционных эстрадных певиц типа Надежды Плевицкой или Анастасии Вяльцевой.
«Парсифаль»
Стародавний «Парсифаль» Тони Палмера (1997) – настоящая жемчужина мариинского репертуара. Эта циклопическая лебединая песнь Вагнера более нигде за прошедшие четверть века так и не появилась на российских сценах, да и за рубежом эту оперу ставят гораздо реже прочих вагнеровских. Причина – в сложности и протяженности (пять с половиной часов – хронометраж мариинского спектакля). И в Мариинке оперу дают не часто, но все же Валерий Гергиев сохраняет ее в репертуаре все годы. Спектакль в отличном состоянии (режиссер Марина Мишук): он все так же красив своими монументальными сказочными декорациями (сценография выдающегося украинского художника Евгения Лысика), волшебным светом (Владимир Лукасевич), он по-прежнему завораживает медитативностью и зрелищностью (парадоксальной, поскольку на сцене мало что происходит – действие течет неспешно и однообразно).
Звездой фестивального показа стал немецкий бас Рене Папе, исполнивший роль Гурнеманца. Гранитный голос певца летел в зал четко и звучно, хотя в целом его манере свойственна сдержанность и незлоупотребление драматическими красками. Благодаря четкости дикции и верным акцентам Папе достигает необходимых эффектов, нигде не пережимая и не утрируя. И, конечно, природный немецкий язык играет не последнюю роль в создании целостного впечатления.
Из прочих впечатлений на первое место хочется поставить тембровую слитность и красоту голосов идеального ансамбля Волшебных дев Клингзора в исполнении Ольги Трифоновой, Оксаны Шиловой, Киры Логиновой, Анастасии Калагиной, Жанны Домбровской и Светланы Капичевой.
Впечатляющим Амфортасом предстал баритон Алексей Марков – Вагнер его красивому и яркому голосу столь же органичен, как и Верди. Роскошен и Клингзор другого баритона – Евгения Никитина, специализирующегося на вагнеровском репертуаре с большим успехом и убедительностью: его, словно высеченное из камня, резковатое звучание прекрасно гармонировало с фантастическим обликом персонажа (костюмы и грим – Надежда Павлова).
Титульного героя интересно исполнил Михаил Векуа, чей крепкий тенор зарекомендовал себя в вагнеровском репертуаре уже давно. Партию Кундри на этот раз поручили меццо (переходный характер позволяет исполнять ее и меццо, и драматическим сопрано): Юлия Маточкина, пожалуй, убедила в этот раз как никогда, ее пленяющий красотой голос был по-настоящему выразителен – злобен и ехиден в крайних актах и чарующе обольстителен в среднем, ключевом для героини.
Поделиться:
