Посмотрев на мировую оперную афишу, нетрудно убедиться, что популярность самой известной оперы Лео Делиба сегодня несравнима с той, что была с момента ее рождения до примерно середины прошлого века. «Лакме» иногда ставят то тут, то там, в отличие от прочих опер французского композитора. Но если в прежние десятилетия она была почти дежурным блюдом большинства театров, то сегодня к ней обращаются в основном во Франции и других франкофонных странах.

В нашей стране ситуация практически такая же. Всего через год после мировой премьеры в Париже «Лакме» уже шла в Большом театре Петербурга и Опере Мамонтова; в московском Большом театре к ней обращались трижды с 1890-х до 1950-х, а знаменитая ария с колокольчиками входила в обязательный репертуар всех великих советских колоратур довоенной поры – Неждановой, Барсовой, Степановой, Катульской. Еще в 1960-е, например, в Киеве в этой роли соперничали две мегазвезды – Бэла Руденко и Евгения Мирошниченко: поклонники обеих яростно спорили, кому же виртуозная партия дается лучше. Однако позже опера прочно ушла в тень и давно не ставится ни в одном театре на всем постсоветском пространстве. Ее можно изредка встретить лишь в концертном варианте, например, в Мариинке. Кстати, на фестивале «Звезды белых ночей» этого года запланирована полноценная театральная премьера «Лакме» (режиссер – Изабель Парсьо-Пьери).

Тем отраднее, что про оперу вспомнили и в Москве. Ее достоинства известны: яркий мелодизм, восточный колорит, элегантная оркестровка, не слишком оригинальный сюжет, но вполне ладная драматургия либретто Э. Године и Ф. Жилля. Есть безусловные хиты. Сверх упомянутой арии с колокольчиками титульной героини – ее дуэт с меццо-сопрано Малликой и любимые низкими мужскими голосами Стансы Нилаканты.

Концертное исполнение «Лакме» вошло в абонемент Московской филармонии «Оперные шедевры». На главную лирическую пару были приглашены французские певцы. Сопрано Сабин Девьель спела партию Лакме легким прозрачным звуком, порадовав естественной фразировкой и великолепным владением колоратурной техникой. Ее сдержанная сценическая манера и нежные краски голоса очень соответствовали образу индийской жрицы. Хитовая ария была спета без преувеличения блестяще, напомнив о самых виртуозных обладательницах этого типа голоса. Лишь крайние верхние ноты иногда получались не очень яркими, словно засурдиненными, но в целом это было очень качественное и вдохновенное исполнение. Девьель обладает легким голосом, поэтому в ее интерпретации партия Лакме продолжила доминирующую традицию исполнения легкими виртуозными колоратурами. Именно эта традиция была всегда характерна и для России, хотя за рубежом известны не менее впечатляющие интерпретации более крупными и плотными голосами – например, Марией Каллас или Джоан Сазерленд.

Тенор Сириль Дюбуа понравился, быть может, даже больше своей партнерши. Его предельно легкий и нежный голос обладает и красотой, и пластичностью, он оказался идеален в роли классического оперного «голубого» героя – совсем не маскулинного английского офицера Джеральда. Певец вел партию очень музыкально, со множеством интересных и уместных оттенков, его владение голосом просто потрясает. Кроме того, сценическое поведение француза даже в концертном варианте создавало подлинно романтический, возвышенный образ, что очень подкупало и сообщало действу театральную глубину.

Наконец, венгр Миклош Шебештьен (или Себестьен, как некорректно было впервые заявлено его имя в русских афишах), в отличие от французов, уже известный Москве по участию в премьере «Русалки» Дворжака в Большом театре пару сезонов назад, в целом убедил в басовой партии Нилаканты: с брутальностью и яркостью, быть может, у него было не все гладко, но мягкости, пластичности, гибкости его голосу не занимать, его шелковое звучание в лирических эпизодах весьма вдохновляло.

Прочие партии спели русские певцы: Маллика – Юлия Мазурова, Эллен – Юлия Засимова, Роза – Инна Деменкова, Бентсон – Маргарита Калинина, Джеральд – Сириль Дюбуа, Фредерик – Борис Дьяков, Хаджи – Павел Гогадзе. Все они были в целом на высоте, но некоторые запомнились особо. Острохарактерную гувернантку создала Калинина. Томными интонациями порадовала Мазурова, голос которой на этот раз звучал не по-моцартовски деликатно (что ранее часто приходилось у нее слышать), а в романтическом ключе – тембрально богато и оттого по-настоящему красиво, при этом она сумела несколько умерить пыл и густоту своего меццо в хитовом дуэте с Лакме и составить с Девьель отличный дуэт. Жаль, что ее героине Делиб дал такую небольшую партию.

Коллективный участник исполнения – Российский национальный молодежный симфонический оркестр оставил приятное впечатление слаженностью и эмоциональностью. Он выступил под управлением Роберта Туои: ирландский маэстро представил партитуру ярко и драматургически убедительно, был внимателен к вокалистам. «Мастера хорового пения» Льва Конторовича тоже были в основном на высоте, хотя при стройности звучания и его впечатляющей красоте было заметно, что французский язык не является сильной стороной коллектива.

Фото предоставлены Пресс-службой Московской филармонии