Помимо дуэтной прозвучала значительная сольная программа Варвары Мягковой: в первом отделении – прелюдии и фуги из I тома ХТК Баха, во втором – из полифонического ор. 87 Шостаковича. Особенный интерес вызвал Бах: в век погони за аутентизмом услышать его на концертном рояле все сложнее. Мягкова в очередной раз доказала, что Бах прекрасен и на «Каваи». Интереснейшие переклички вышли с опусом Шостаковича – весьма баховским по строю, замыслу и настроению. Но особый интерес представлял союз сопрано и рояля.

Дарья Зыкова – приглашенная солистка Большого театра, когда-то певшая в его детском хоре, а после окончания консерватории у Ирины Масленниковой дебютировавшая в сольных партиях. За 12 лет сотрудничества с театром ею спето немного, и это в основном роли второго и третьего плана. Самые значимые – Папагена в «Волшебной флейте», Ксения в «Борисе Годунове», Адель в «Летучей мыши» и Герда в «Истории Кая и Герды» Сергея Баневича. Откровенная невостребованность певицы всегда удивляла: она имеет хорошую вокальную школу, молода и красива – в чем же дело? Вне сцен Большого театра Зыкову слышать приходилось: в частности, в опере Алексея Курбатова «Черный монах» (партия Татьяны, одна из главных), а также в концертных программах, и впечатления были позитивные.

Вокальная часть концерта включала кантату Баха «Воскликни Богу, вся земля» и «Пять стихотворений Ахматовой» Прокофьева. Первое сочинение – почти театральная музыка: по крайней мере, по своей продолжительности, разнообразию задач и техническим сложностям. Второе сочинение – сугубо камерное и содержащее трудности совсем иного рода. В заявленной паре «Бах – Прокофьев» от солистки требуется колоссальный диапазон умений, и вполне возможно по одному выступлению многое о ней понять.

Наименее удачным показался Бах. Очевидно, потому что акустика зала не так хороша для голоса, как для рояля. Звучание Зыковой показалось резким, манера звуковедения – слишком напористой, а голос не пленял красотой. Особенно проблемно звучали арии (в кантате их три, наряду с речитативом и хоралом), изобилующие мелкой техникой. Должное быть филигранным кружево колоратур сливалось в плохо различимую кашу, но, судя по всему, вина в этом не певицы, а именно акустики зала. Тем не менее было слышно, что интонационная и ритмическая точность, хороший немецкий – сильные стороны Зыковой. Также явный плюс – театральный опыт: Дарья мастерски владеет искусством контраста, умеет именно по-театральному убедительно выстроить драматургию, сделать части целого разными и при этом в равной мере выразительными, а в итоге увлекает внимание.

В финале вечера на бис Зыкова спела Ave Maria Баха – Гуно: это была замечательная, уместная арка, поскольку концерт пианистка Варвара Мягкова начала прелюдией до мажор из I тома ХТК и публика имела возможность услышать сочинение в двух вариантах – собственно баховском и с романтическим «довеском». Кантиленный вариант был исполнен превосходно. Даже тембр певицы предстал иным – привлекательным, чарующим. Может быть, сказалось и то, что ансамбль с фортепиано во втором отделении в целом был лучше (в кантате Баха участницы как будто существовали немного сами по себе).

Впрочем, оценить позитив стало возможным уже раньше. В прокофьевском ор. 27 – вокальном цикле из пяти стихотворений Анны Ахматовой – все сложилось гораздо удачнее. И аккомпанемент деликатнее, и сами миниатюры подходят характеристикам голоса певицы гораздо лучше, а театральность, какой она, повторю, владеет блестяще, весьма пригодилась и здесь, ведь за считанные секунды нужно нарисовать новое настроение, состояние и отношение, что Зыковой весьма удавалось. Трудно выделить лучший фрагмент, но, возможно, особенным эмоциональным наполнением отличался финальный «Сероглазый король».

Фото: Григорий Таки