Прославленный мексиканский тенор приезжает к нам далеко не в первый раз. В прошлом году Варгас дважды пел в оперном театре Астрахани – сначала партию Каварадосси, затем в премьере «Трубадура». В Москве неоднократно выступал в концертах. Его прежние концертные выступления в России были связаны с оперным репертуаром – звучали арии из репертуара бельканто, в котором тенор завоевал мировой оперный олимп, а также любимый им ныне Верди.

Для первого выступления в новом концертном зале Москвы Рамон Варгас выбрал совсем иную, исключительно камерную программу, причем весьма неожиданную и отчасти даже раритетную. Из популярного прозвучали лишь «Тарантелла» Россини в финале концерта и ария Ленского на бис – как ожидаемое приношение русской публике. Все остальное из исполненного – музыка редкая не только в наших широтах, отличающаяся очевидной изысканностью.

Первое отделение открыли три миниатюры Ференца Листа на тексты сонетов Петрарки – Pace non trovo, Benedetto sia’l giorno и I vidi in terra angelici constumi. Поэтические образы Ренессанса нашли выражение в утонченно-благородной музыке: при всей порывистости чувства, в ней ощутимы деликатность, аристократическая стройность формы. И Варгас транслировал именно эти краски: его насыщенный темный, чувственный голос, по-латиноамерикански томный и терпкий, тем не менее, был полон света, нежности и грации. Певец продемонстрировал умение петь, с одной стороны, романтично и приподнято, с другой – без излишней экзальтации.

Вторая половина первого отделения была отдана родной Варгасу латиноамериканской стихии, но ограненной рафинированным европейским талантом. Прозвучал цикл «Пять негритянских песен» каталонского композитора Шавье Монсальваджа, в котором использован музыкальный фольклор Антильских островов. Пряная мелодика, изысканные ритмы, «испорченный» карибской культурой испанский язык и эротичный тенор Варгаса – все вместе создало непередаваемую по своей притягательности атмосферу экзотического заокеанского юга. Особенно удались певцу два последних номера: нежно и трогательно исполненная «Колыбельная для черного мальчика» и игривая «Негритянская песня», прозвучавшие без паузы, составили контрастную двухчастную форму. Впрочем, и два первых сочинения, посвященные Кубе («Куба внутри пианино» и «Суть хабанеры»), пленяли естественностью и красотой как мелодий, так и исполнения.

Во втором отделении Варгас вернулся к образам прекрасной Италии, но рассказанным уже итальянскими композиторами. Безыскусностью и невероятным мелодическим очарованием он сумел захватить зал в самом начале, предложив четыре песни Тости – Ideale, Non t’amo piu, Avvuchella и L’alba separa. Исключительно пластичный и красочно богатый голос певца сделал эти безыскусные канцонетты поистине бесценными, уравняв с шедеврами великих композиторов Италии. Естественная фразировка, не нарочитые, но такие нужные акценты, а самое главное, какая-то подкупающая простота в пении, заставили пожалеть, что этих песен было всего четыре.

«Серенада» Масканьи и «Апрель» Леонкавалло – произведения более сложные по эмоциональному комплексу, и тут Варгас уже явился в роли тонкого художника, знающего все секреты звукописи. Не только тембральное разнообразие, но и богатство динамической палитры, чуть более театральный стиль, чуть больше чувственности и меньше простоты – и миниатюры знаменитых веристов заиграли тысячами красок, получились эмоционально выпуклыми, яркими. На контрасте к ним прозвучал «Туман» Респиги: он словно прочертил арку к началу концерта, заставил вспомнить об утонченности и благородстве листовских миниатюр.

Россиниевская «Тарантелла» ожидаемо всколыхнула зал, а ария из «Онегина» подарила шквальные овации. Стоит отметить приличный русский язык певца и верные, не карикатурные эмоционально-смысловые акценты в его пении. В связи с этим вспомнилось, что в 2000 году, когда Борис Покровский возобновлял в последний раз в Большом театре свою версию оперы Чайковского образца 1944 года, на роль Ленского анонсировали именно Варгаса. Как жаль, что этот проект не состоялся и мы не имели возможности услышать живьем в интерпретации выдающегося тенора партию одной из главных русских опер. Вторым бисом концерта оказалась мексиканская народная песня: вновь звучал родной для Варгаса испанский язык.

В следующем году Рамону Варгасу исполнится 60. Его продолжительная (более 35 лет) карьера, конечно, не могла не отложить отпечаток на его «инструмент». Сегодня он звучит несколько тусклее, чем в прежние годы, а в верхнем регистре звук иногда оказывается чуть более рыхлым, чем хотелось бы. Сказываются и годы, и переход артиста на более тяжелый репертуар в оперном театре (поздний Верди и веристы). В то же время невозможно не отметить уникальную культуру пения, его осмысленность и эмоциональность, подлинное мастерство, которое не может не пленять. В историю оперы Рамон Варгас вошел как блистательный интерпретатор Моцарта, опер бельканто и французского репертуара, но московский концерт показал его еще с одной стороны, неведомой ранее широкой публике, – как интереснейшего камерного исполнителя.

Превосходный аккомпанемент певцу обеспечила грузинская пианистка, ученица Важи Чачавы Мзия Бахтуридзе – тонкий, чуткий музыкант, великолепно владеющий инструментом и искусством ансамбля.