Накануне премьеры постановщик новой сценической версии оперы Верди Михал Знанецки сделал два заявления для прессы. Одно из них не могло не радовать. Режиссер польского происхождения, много работавший в Италии, считающийся одним из лучших знатоков итальянской оперы и, в частности, творчества Верди, сказал: "Я стараюсь сохранять верность композитору, а не традиции. Публика привыкает к традициям и редко заглядывает в оригинальную партитуру или воспоминания автора, в которых тот указывает, зачем создал данный шедевр. Даже иному режиссеру сложно прочитать либретто, ему легче и удобнее знать "больше и лучше", чем сам композитор". Как не согласиться! Строитель, сооружая здание, обязан учитывать свойства материала, из которого оно создается. Оперный режиссер, ставя спектакль, вынужден считаться с тем, что диктуют музыка и либретто.

Однако в том же интервью Знанецки так рассказал о новом спектакле: "Я акцентирую внимание на политических аспектах отношений между правителем и его окружением, основываясь на критических взглядах Верди на общество, отразившихся во многих его операх. Рикардо тут не романтический влюбленный, а тиран, занятый прославлением своего имени и укреплением власти. Ренато, который в начале оперы предстает верным его помощником, претерпевает метаморфозу в течение действия, когда правда постепенно раскрывается перед ним и приходит понимание того, что он подчиняется злу. Ренато решает служить своему народу, и это приводит к убийству Рикардо. Я не верю, что Рикардо действительно способен любить, он пытается дистанцироваться от Амелии не потому, что знает, что эта любовь запретная, а потому что влюблен в самого себя. Поэтому финал оперы символизирует народную революцию и падение тирании".

Откуда эти фантазии? Достаточно заглянуть в партитуру той редакции, которую режиссер выбрал (Рикардо тут губернатор, а не король), чтобы убедиться: опера заканчивается не революцией, а всеобщим ужасом перед совершившимся убийством, который никакой "народной революции" символизировать не может, что бы ни происходило в других операх Верди. Ренато вовсе не обнаруживает "правду" постепенно, а резко меняет свое отношение к правителю и другу, внезапно обнаружив, что тот встречался с Амелией. Режиссер говорит: "Главный вопрос в этой опере – почему все хотят убить любвеобильного властителя? Я думаю, причина в том, что Рикардо – тиран, окруживший себя шпионами и соглядатаями, чтобы упрочить свою власть". Однако партитура снова противоречит ему. Да, тут есть кучка заговорщиков, мечтающих об убийстве того, кого они называют тираном, но из их же реплик выясняется, что мотивы ненависти у них личные, а не социальные. Народ тут скорее благоволит к губернатору. И Рикардо, в отличие от Герцога из "Риголетто", любит только одну женщину, любит настолько, что забывает свой долг. Он решается в конце концов расстаться с ней, потому что долг оказывается сильнее. И именно это, несмотря на все неувязки либретто "Бала-маскарада", возникшие, в частности, в результате грубого цензурного вмешательства в судьбу оперы, является главным конфликтным стержнем как в словесном тексте, так, что еще важнее, и в музыке. Верди мог, подчиняясь цензуре, сделать шведского короля английским губернатором в Америке (оставив ему пажа, несмотря на полную историческую несуразицу), но при всех переделках либретто он свято сохранял одно: его главными героями движут подлинные страсти. Они любят, страдают, отказываются от своего счастья во имя других и менее всего озабочены вопросами власти.

Сопротивление материала, то есть музыки, умозрительной режиссерской концепции начинаются с оркестровой прелюдии. На просцениуме бродят какие-то фигуры, они падают трупами, видимо, символизируя страдающий от тирании народ, и трупы эти утаскивают люди в форме. Таинственная беготня "темы заговорщиков" в оркестре еще как-то с этим сочетается, но она сменяется мелодией любви, и тут уж раскосяк между тем, что мы видим и слышим, полный. Не стану описывать дальнейшие несуразицы. Упомяну только сцену Рикардо и Амелии на кладбище, когда музыка пылает разрывающими душу чувствами, а художник спектакля Луиджи Скольо с подачи режиссера увесил стены (?!) портретами и фотоснимками… мертвых королей, президентов и прочих властителей разных времен. В первые минуты зритель ошеломленно разглядывает их и пытается понять, кто там есть кто (я даже Брежнева в гробу углядел!), а потом плюет на это бессмысленное занятие и отдается музыке.

К счастью, музыкальная сторона спектакля оказалась выше всяких похвал. Главный гостевой дирижер Израильской оперы и ее бывший художественный руководитель Даниэль Орен снова доказал, что прекрасно чувствует стихию опер Верди, убедительно выстроив драматургию спектакля и добившись идеального звукового баланса во всех компонентах партитуры. Когда поют украинский тенор Валентин Дытюк (Рикардо) и израильская сопрано Ира Бертман (Амелия), забываешь обо всех режиссерских фантазиях (благо, отмечу ради справедливости, Михал Знанецки все-таки продемонстрировал режиссерское мастерство хотя бы в том, что удачно выстроил мизансцены протагонистов, помогая, а не мешая им петь). Обладатели мощных, выразительных и красивых голосов вкупе с артистическим темпераментом, они заставили поверить в подлинность чувств их героев. Румынский баритон Ионут Паску (Ренато) на их фоне выглядел бледнее, особенно в кульминациях, где Верди традиционно прибегает к верхнему регистру, а он у румына звучал несколько зажато. Впрочем, артистически и он был вполне убедителен. Российская меццо Агунда Кулаева (Ульрика) тоже создала яркий образ, использовав богатые ресурсы своего голоса. Труднее других солистов пришлось израильской колоратуре Хиле Баджо в роли пажа Оскара. У Верди это юный проказник, этакий Купидон, что голосом певица виртуозно и воплотила. Режиссер же в угоду своей концепции заставил ее изображать злобного соглядатая, тиранящего окружающих. Совершенно внешне не соответствовал замыслу композитора и хор, наряженный большей частью в солдатские мундиры, однако и тут вокальная сторона была почти безупречной. Пожалуй, повезло только той части хора, которая изображала заговорщиков во главе с Томом (Иво Станчев), Сэмом (Карло Стриули) и Сильвано (Одед Райх). Здесь соответствие музыки и сцены было полным.

В целом же материал сопротивлялся ваятелю как мог и в конце концов восторжествовал. Спасибо композитору и всем исполнителям!

Автор фото – Йоси Цвекер