Художественным руководителем и одним из педагогов стал Эрнесто Паласио, суперинтендант Россиниевского оперного фестиваля в Пезаро и художественный руководитель фестивальной летней Академии молодых певцов. С российской стороны участвовал художественный руководитель Молодежной оперной программы Большого театра Дмитрий Вдовин, а тенор Дмитрий Корчак стал музыкальным руководителем проекта, выступив также и дирижером. В последние годы эту сферу деятельности он осваивает довольно активно, а на «Оперном классе» впечатляюще представил два итоговых события.

Первый вечер 13 октября – спектакль «Золушка» в «Новой Опере», второй вечер 15 октября – монографический Россини-гала в Большом зале консерватории с камерным оркестром Musica Viva и Московским областным хором им. А.Д. Кожевникова. Первое отделение – фрагменты из «Золушки», второе – арии из других опер Россини. Подготовка оперных партий на открытых мастер-классах и репетициях велась как с концертмейстерами, так и с оркестром. Делался акцент и на работе с режиссером по созданию сценического образа, и на правильности итальянского произношения. Э. Паласио выступил перед певцами с лекциями о трактовке оперных партий Россини. Прямо как в Пезаро, но там для молодежной постановки избрали «Путешествие в Реймс», так что «Золушка» в Москве – расширение довольно интересное.

Дыхание Пезаро в этом проекте однозначно ощущалось. Но, как показывает и опыт посещения молодежных «Путешествий в Реймс» в Пезаро, и нынешняя «Золушка» с гала-концертом в Москве, абсолютно точного прицела по всему спектру голосов в последние годы не наблюдается. Вокальных откровений всегда очень и очень мало. И всегда есть единичные «выбросы стиля». Но тогда возникает вопрос: «А нужны ли такие академии, если творческий улов довольно скуден?» Ответ все равно один: «Нужны»! Если не пытаться поймать что-либо, то вообще останешься без улова.

Из четверки московских «академиков» в спектакле «Золушка» двое из стиля Россини выпали вовсе, и это главная пара героев. Золушка – меццо-сопрано Цветана Омельчук, солистка Академии молодых оперных певцов Мариинского театра (с 2016 г.). Принц Рамиро – тенор Дамир Закиров, солист Михайловского театра (с 2017 г.). Первая предстала вовсе не меццо, а латентным сопрано, и все бы ничего, ведь эту партию в XX веке зачастую пели высокие меццо: вспомним американку Фредерику фон Штаде в знаменитом поннелевском фильме-опере «Золушка» (1981) – практически сопрано! Дело здесь в недостатке технической оснащенности, которую эта партия допустить никак не может. При неразвитом нижнем регистре, явных проблемах с верхами, неэластичности и умеренной подвижности голоса партия превратилась в безжизненный эрзац. И если мимолетные просветы стиля в пении Ц. Омельчук выловить все же было можно, то сдавленная, натужная фактура звучания Д. Закирова – и это в отсутствии у него истинно россиниевских фермат в верхнем регистре! – с партией Рамиро несовместима.

Баритон Андрей Максимов, солист Академии молодых оперных певцов Мариинского театра (с 2012 г.) был «академиком» в Пезаро в этом году и довольно ловко вписался в «Путешествие в Реймс» в партии барона Тромбонока, не слишком ответственной. Но камергер Дандини – партия, в которой «есть что попеть»: от изысканной кантилены до буффонных головокружительных пассажей и высоких фермат. Исполнитель держал себя не иначе как залихватский солист-премьер, но его вокал так и остался милым прилежным ученичеством. Небольшой и скромный по фактуре голос обескуражил одним лишь головным резонированием и отсутствием полноценного грудного звучания.

Лишь один «академик» поразил глубоким проникновением в суть исполняемой музыки – баритон Дмитрий Чеблыков, артист Молодежной оперной программы Большого театра. Развернутая ария Алидоро (наставника принца) прозвучала стилистически точно, вальяжно, технично, ярко и психологически выразительно: жаль, что фактически одной этой арией вся сольная партия исчерпывается. В веселой драме Алидоро предстает персонажем отнюдь не комическим, а благочинно серьезным, и эту загадочно-тонкую грань характера своего героя Д. Чеблыков, обладатель голоса роскошной драматической фактуры, отчасти смыкающейся даже с бас-баритоном, смог провести поистине восхитительно.

Д. Корчаку «Золушка» также удалась – и темпоритмически, и колористически, и по линии выстраивания разнообразных ансамблей. Так было и на концерте в БЗК, где появилась новая исполнительница Золушки – меццо-сопрано Анастасия Лепешинская, солистка «Новой Оперы». На контрасте с Ц. Омельчук сразу же почувствовалась существенная позитивная разница. А. Лепешинская стала приятным открытием.

Трое их названных выше «академиков» выступили и в концерте, удержав свои прежние позиции на том же уровне. В блоке «Золушки» мы услышали увертюру, дуэт Золушки и Дона Рамиро, арию Дандини, арию Алидоро, арию Дона Рамиро и финальную арию Золушки. Там, где это требовалось, были привлечены и ансамблисты и хор.

Второе отделение концерта представило тенора Валерия Макарова, студента АМУ при Московской консерватории. Он довольно брутально –жестко и напористо – исполнил крайне редко звучащую в концертах арию Дона Нарчизо из «Турка в Италии»: не слишком впечатляюще, особенно по части звучания верхних нот. Затем мы снова встретились с А. Максимовым и Д. Чеблыковым. Первый спел хрестоматийную арию Фигаро из «Севильского цирюльника» (как и арию Дандини: дежурно, поверхностно и неярко), а второй – арию лорда Сиднея из «Путешествия в Реймс», опыт постижения которой был у певца в этом году в рамках Россиниевской академии в Пезаро. Вслед за арией Алидоро и этот монументальный номер он представил снова захватывающе глубоко.

На правах специальной гостьи в концерте приняла участие и меццо-сопрано Мария Баракова, артистка Молодежной оперной программы Большого театра. В этом году она стала известной после взятия I премии на XXVI Международном конкурсе вокалистов им. М.И. Глинки в Казани и I премии на XVI Международном конкурсе им. П.И. Чайковского в Санкт-Петербурге. Но поводом для этого «эксклюзива» в концерте стали, скорее, не эти две победы, а тот факт, что в 2018 году певица прошла через горнило Россиниевской академии в Пезаро (маркиза Мелибея в «Путешествии в Реймс»). Увы, ни первая ария Изабеллы из «Итальянки в Алжире», ни выходная ария Арзаче из «Семирамиды» к равнодушно-холодному, «искусственному» прочтению которых придраться по формальным признакам сложно, впечатления не произвели никакого. Они остались той самой «целлюлозой» чистой музыки Россини, об опасности которой, если не вложить в нее личностное содержание, постоянно предупреждал незабвенный Альберто Дзедда.

На бис все участники исполнили изысканный ансамблево-хоровой финал большой французской оперы Россини «Вильгельм Телль». Этим ходом в гала-концерте была поставлена оптимистически светлая финальная точка.